Читать «Мерцание золота» онлайн - страница 41

— Гардемарины с Дружининой будут?

— Там будут все.

Я догадался, что при этих словах Нина Матвеевна поморщилась.

— Отобьемся, — сказал я. — В крайнем случае сбежим.

Этого она тоже не расслышала. Когда тебе за шестьдесят, бегать уже не хочется.

У штаба военно-морского флота я был в точно назначенное время. Нина Матвеевна тоже пришла вовремя.

— Из страха опоздать я сегодня почти не спала! — пожаловалась она. — А из Троицка еще доехать надо.

— Вы с Бочкаревым почти земляки, — утешил я ее. — У него дача в Ватутинках.

— Он тоже здесь будет?

— Нет, его не звали.

Я не стал уточнять почему. Перетокина на этом и не настаивала.

— Ну, как я выгляжу?

— Потрясающе.

Выглядела она действительно хорошо. Адмиралы, цугом проходящие мимо нас, как по команде сбивались с парадного шага. Один из них не только взял под козырек, но и поцеловал даме руку.

— Кто это? — испуганно спросила Нина Матвеевна.

— Кажется, адмирал Касатонов.

— Я в адмиралах ничего не понимаю, — взялась она пальцами рук за виски.

— Чем меньше звезд на погонах, тем выше звание, — объяснил я.

Нина Матвеевна непонимающе посмотрела на меня. Похоже, она была близка к истерике.

— Пойдемте куда-нибудь! — вдруг схватила она меня за руку. — Я не хочу с ней видеться.

— С Дружининой? — догадался я.

— Конечно. Уж лучше с адмиралами…

Она потащила меня в гущу военных. В глазах рябило от черных мундиров и золотых шевронов и звезд.

«Сколько же у нас адмиралов! — мелькнуло в голове. — Не одну войну можно выиграть».

Я увидел Харатьяна, который фотографировался с адмиралами.

— А с гардемаринами вы общаетесь? — спросил я.

— С каждым по отдельности, — сказала Нина Матвеевна. — Друг с другом они тоже не хотят видеться.

— Кино сложная штука, — согласился я. — Может быть, сложнее, чем литература.

— Писателей, к счастью, мало знают, — взяла меня под руку Перетокина. — У нас в Троицке их почти нет. Для общения мне хватает и вас.

Набежала толпа фотографов, и Нина Матвеевна тоже стала сниматься с адмиралами.

«Вот он, миг писательской славы, — подумал я. — «Гардемарины» Перетокиной для нынешних флотоводцев важнее «Войны и мира» Толстого».

Распахнулись двери зала, в котором были накрыты столы, и все устремились к ним. Я едва успевал за Ниной Матвеевной. Впрочем, в моих услугах она уже не нуждалась. Адмиралы обхаживали ее с пылом гардемаринов.

«А флотские небедно живут, — размышлял я, обозревая ломящиеся от снеди столы. — Но они и не должны бедно жить. Кто у России союзники? Флот и армия. В России бедно живет только народ».

Не знаю, был ли в этом чей-то умысел или все произошло случайно, но в какой-то момент Перетокина с Дружининой оказались рядом. Улыбаясь, они впились глазами друг в друга. Мне стало зябко. Я понял, что мужчины в сравнении с женщинами сущие дети.

— Гардемаринов сюда! — раздался чей-то зычный голос.

Гардемарины, конфузясь, окружили своих повелительниц. Ослушаться никто из них не посмел. Глядя на авторов фильма и исполнителей главных ролей, я не мог постичь глубины их неприязни друг к другу. Неужели именно в этом состоит непостижимость русской души?