Читать «Мерцание золота» онлайн - страница 20
Александр Константинович Кожедуб
— Приехали! — подскочила Танечка и помчалась к трибуне проверять микрофон.
«Коза!» — качнул я головой.
Резвые ножки Танечки определенно были из другого спектакля.
Осветители включили софиты. Ребята тоже были излишне веселы, но здесь хотя бы понятно почему. Я слышал звяканье пивных бутылок за кулисами.
Товарищ из райкома партии представил публике народного поэта, и Евгений Иванович принялся бодро читать доклад по бумажке. Для него это было привычное дело. Впрочем, и островецкие избиратели не сегодня на свет появились. Кто дремал, кто пялился в потолок, парочка ветеранов в первом ряду, приставив ладонь к уху, напряженно слушала.
И вдруг один из софитов, стоявших за спиной Танка, с грохотом взорвался. Евгений Иванович присел, втянул голову в плечи, но читать доклад не перестал. В свете второго софита, стоявшего поодаль и направленного в зал, слова на бумаге были едва различимы, но Максим Танк не сдавался. Все-таки он был проверенный боец.
Оператор делал мне судорожные знаки — картинка в кадре оставляла желать лучшего. Я это прекрасно понимал, но сделать ничего не мог.
Однако ситуация разрешилась сама собой. Второй софит тоже не выдержал напряжения и взорвался. Зал погрузился в темноту.
— Со звуком хоть все в порядке? — наклонился я к уху Танечки.
— Лучше, чем всегда! — выдохнула она.
Я подумал, что в кромешной темноте никто не заметил бы поцелуя, если бы таковой случился. Танечка, видимо, тоже подумала о чем-то похожем, потому что вздрогнула и прижалась ко мне.
Однако какие поцелуи в роковой час? А он был именно таким — роковым. Встреча народного поэта с избирателями уже стояла в телевизионной программе.
— Полный пипец! — шепнул я в ухо Танечки.
Она хихикнула.
— Пойду разруливать, — сказал я. — А ведь так хорошо все начиналось.
— Я тоже подумала, что…
Танечка замолчала.
В зале зажглась люстра. При ее свете кое-что можно было разглядеть, но для записи на кинопленку освещения катастрофически не хватало.
Евгений Иванович снова начал героически сражаться с текстом на своих бумажках. Что-то, наверное, он знал по памяти, однако не цифры ежедневных надоев. И не центнеры собранного картофеля.
Товарищ из райкома, сидевший в президиуме, поднялся и постучал пишущей ручкой по графину с водой.
— В связи с непредвиденными обстоятельствами встреча с народным депутатом отменяется, — сказал он. — Вернее, переносится. О чем будет объявлено дополнительно.
В зале с воодушевлением зааплодировали. Это был настоящий подарок небес для жителей Островца.
Я двинулся к Максиму Танку, который с нескрываемым облегчением собирал в стопочку бумажки.
— Евгений Иванович, у нас только один выход — записать выступление в студии, — сказал я.
— А вы кто? — покосился на меня народный поэт.
— Вообще-то прозаик, но здесь редактор телевидения, — повесил я голову.
— Это ваши тут все повзрывали?
— Мои…
— У меня такого даже при белополяках не было, — оглянулся на товарища в президиуме Танк. — Начальство небось по головке не погладит?
— Выговор обеспечен, — согласился я.
— Ничего, я позвоню Геннадию. Когда, говорите, запись?