Читать «Почему так важен Оруэлл» онлайн - страница 11

Эта статья была последней из серии эпизодически печатавшихся в прогрессивной парижской прессе материалов под именем «Э. А. Блэр», его настоящим именем — так его звали в Итоне, так его звали в полиции Бирмы, — от которого он не отказывался вплоть до появления в 1933 году повести «Фунты лиха в Париже и Лондоне», подписанной «Дж. Оруэлл». Самая первая заметка этого цикла, опубликованная еженедельником Monde Анри Барбюса, представлявшим собой культурно-литературную трибуну коммунистической партии Франции, разбирала проблему цензуры в Великобритании. Эта заметка, будучи детальным исследованием поставленного вопроса, содержала, помимо прочего, одно любопытное умозаключение. Британские власти, писал «Э. А. Блэр», не придерживались столь строгих нравов, как пуритане, и не видели особой необходимости в цензуре вплоть до укрепления в обществе протестантской и капиталистической этики. Довольно заурядная мысль даже для того времени, но важно то, что в ней проскакивает будущий непреходящий интерес к тому, как связаны между собой власть и подавление сексуальности (и нельзя сказать, что эта тема отсутствует в раздумьях его героя Флори в душном воздухе «Дней в Бирме»).

То, что заметки Оруэлла, написанные с самого дна бездны, его повествования о временах, когда он за гроши мыл посуду в Париже и бродяжничал в Лондоне, скитаясь от одной ночлежки к другой, демонстрируют его деликатный интерес к так называемому «национальному вопросу», никогда специально не подчеркивается. С точки зрения Оруэлла, сильным звеном низших слоев парижского общества выступают алжирцы, марокканцы и другие уроженцы французской Африки. По возвращении же на родину вынужденный слоняться между Вапингом и Уайтчепел автор отмечает: «Женщины в Ист-Энде хорошенькие (возможно, результат смешения кровей), Лаймхауз щедро приправлен Востоком — и китайцы, и отпущенные в увольнение моряки-индийцы, и торгующие шелковыми платками дравиды, и даже несколько бог знает как попавших сюда сикхов». Не каждый молодой человек в возрасте около двадцати восьми лет, только начинающий зарабатывать на жизнь своими писаниями, смог бы отличить дравида от сикха, не говоря уже о том, чтобы определить родной порт встреченных иноземных моряков.