Читать «Не прощаюсь.Глава 1» онлайн - страница 9

Эта операция заинтриговала Масу больше всего.

— Зачем вы суете в подштанники сушеную рыбу, гражданка?

— Слыхали? Они и под юбку лазюют. Ничего не найдут — обругают или прибьют. А тут какая-нито добыча. Авось отстанут, — объяснила баба, оправляясь. — Вы-то чего сидите? Неужто спрягать нечего?

Снаружи из вагона донесся грубый голос. Проревел, сопровождая каждую фразу матерной бранью:

— С местов не вставать…! Тихо сидеть…! Кто…, забазланит — рожу раскровяню. Кто рыпнется…, дулю в лоб!

Гимназист шепотом сказал:

— Высунусь. Посмотрю.

Приоткрыл дверь, осторожно выглянул.

— Ну! Чего там? — через минуту дернула его за полу девка. — Сколько их?

— Один, — сообщил мальчик, садясь на место. — С обрезом. Отбирает мелкое — часы, кольца. Кладет в мешок.

— Только один? — с любопытством спросил Маса. — И отдают?

— Не отдай, попробуй, — прогудел сверху матрос. — У насыпи, поди, другие, с телегами.

— Вряд ли. — Японец задумчиво почесал круглый подбородок. — Тогда он брал бы не только мелкое. Может быть, разбойник совсем один. Положил бревно, остановил паровоз и теперь ходит, грабит.

— А хоть бы и один. Значит, совсем зверюга. — У матроса клацали зубы. — Шмальнет с обреза — и со святыми упокой.

Маса философски подумал: волк тоже залезает в овчарню один и выбирает, какую овцу утащить, а остатьные стоят смирно, ждут и даже не блеют. Воистину всякий человек сам решает, кто он в жизни: овца, волк или человек.

— А-а-а… — тихо, как бы неуверенно, вскрикнула вдруг спекулянтка. Шлепнула рукой но столику и завопила уже громко, во всю глотку: — А-а-а-а!!! Пропали! Иголки пропали! Караул! Обокрали!

Куча очисток, должно быть, от резкого торможения, рассыпалась, и мешочка под нею не было.

— На полу посмотрите, — сказал поп. — Что уж сразу о греховном помышлять?

Баба плюхнулась на четвереньки, зашарила под столом.

— Нету! Господи, нету! Пропала я! Всю имуществу на иголки поменяла! Шкап с зеркалом, две перины, картохи пять пудов, кольцо золотое, швейную машину! Еще у кума тыщу рублей взяла! Пропасть мне теперь! Уууу!

Завыла.

— Ай-я-яй, — посочувствовал батюшка. — Особенно с кумом вашим нехорошо. Если он начальником служит, значит, обладает возможностями. Не надо бы его обижать. Одно посоветую, дочь моя. Молиться надо.

А Черный оскалился:

— Ловко сработано. Аплодирую. Кто это из вас такой ушлый? Я-то наверху был, с полки не падал.

— Врешь, фармазонщик! — кинул ему матрос. — Ты тоже спрыгнул. Спрашивается, зачем?

— Ой, матушки, ой, беда! Ой, пропала я! — верещала внизу тетка, всё елозя по полу. — Хоть домой не вертайся!

Дверь с грохотом откинулась.

— Кто тут глотку дерет?! Сказано было: не базланить!

Все застыли.

В проеме, подсвеченный красноватым светом керосина, в обрамлении черноты, стоял страшный человек. Был он в солдатской шинели и городской шапке меховым пирожком, видно, только что с кого-то снятой. Лицо бородатое, буграми, глаза дикие, в руке обрезанная с дула и приклада трехлинейка. Через плечо у разбойника был мешок.

— Эй ты, на полу! Села и заткнулась!