Читать «Поместье. Книга I» онлайн - страница 52

— Поел? Не оставляй. Что мне, обратно нести?

— Не хочу больше. Живот лопнет.

— Прошу тебя, еще пару ложек.

— Сказал же, хватит! Хочешь, чтоб у меня заворот кишок случился?

— Ну хорошо, хорошо.

— Как там Кася?

— Сидит на кровати, с котенком играет.

— Ладно, тебе пора.

— Вечером сразу домой иди. А то ляжешь поздно, а утром не встать будет. Ты самый бледный на всей фабрике.

— Иди уже!

Стахова взяла горшок и поднялась. Все они, мужики, такие. Стараешься угодить, а он недоволен. Из кожи вон лезешь, а он тебе тумака. Может и поддать, бывает. Рука у него, правда, не тяжелая, но ведь у нее сил нет побои переносить. Правое легкое совсем плохое, доктор Ходзинский говорит. Прописал молоко, свежий воздух и покой. А молоко дорогое и водой разбавлено, без пенки. Стены в доме сырые, и все время чад с кухни. Как только плиту растапливают, дымить начинает из конфорок. Воздух затхлый. Трубочист редко приходит. Белье-то стирать не очень тяжело, но свое белье уже расползлось, только успевай зашивать. Простыни, наволочки — все в дырах. Из подушек перо лезет. А новое не по карману. Кася без башмаков осталась. Стахова шла мимо костела. Паперть — грязная, мокрая от снега, но бабы стоят на коленях, кланяются статуям святых. Калеки просят милостыню. Катафалк стоит. Каждый раз, когда Стахова проходила мимо, у нее щемило в груди. Попадет ли ее душа на небо? Она жила с мужчинами невенчанная. Такие, как она, прямиком отправляются в ад.

Домишко, где жила Стахова, был маленький, тесный. Они с Люцианом спали наверху, на галерее. Под лестницей, на деревянной кровати с соломенным тюфяком, сидела Кася: серые глаза, льняные волосы, личико — худенькое и белое-белое, словно у куклы. Точь-в-точь помещичья дочка. Кася читала вслух по букварю:

Покажи мне, душечка, Где сладкая ватрушечка. Сядем на скамеечку Послушать канареечку. Она поет на ветке Или дома в клетке?

Стахова прислушалась. Что-то непонятное в книжках пишут! Она-то сама ни читать, ни писать не умеет, вместо подписи три крестика ставит. Хорошо, что Кася учится. Но будет ли толк? Москали ведь польский язык запретили, сволочи, кацапы проклятые.

— Мамуся, он опять приходил, — сказала Кася.

— Кто он?

— Ты же знаешь. Другой папа…

Стахова поморщилась. В глазах сверкнул гнев.

— Сколько раз ему говорила, чтоб ноги его тут не было. Попрошайка, пьяница чертов! Чего ему надо было?

— Сказал, попозже придет.