Читать «Тихий Дон. Том 1» онлайн - страница 13

Это столкновение двух моралей: феодально-рыцарской и новой, революционной, проливает свет на то взаимное непонимание, на ту трагическую коллизию, которая возникает между Григорием и его бывшим другом детства.

В напряженной обстановке белогвардейских мятежей и кулацких восстаний Григорий Мелехов не может надеяться на прощение или забвение своего прошлого. Напротив, смертельная опасность угрожает ему при аресте. И, в первый раз проявляя малодушие, Григорий спасает свою жизнь. Предупрежденный сестрой, он скрывается и затем, захваченный бандитами в лесу, принужден остаться в банде Фомина. Его бегство с Аксиньей — последняя попытка найти свое жизненное счастье. Случайная пуля лишает его самого дорогого в мире. Смерть Аксиньи, высшая точка страданий Григория, — самое сильное место эпопеи. Трагическая тема романа достигает здесь небывалой высоты. Но прост, даже сух язык автора. Совершенно один, тихо покачиваясь, стоит на коленях Григорий возле могилы Аксиньи. Тишину не нарушают ни шум сражения, ни звуки старинной казачьей песни. Только «черное солнце» светит здесь одному Григорию…

Четырнадцать лет работал Шолохов над «Тихим Доном». Вместе со своими героями изменялся и он. Совершенствовались приемы мастерства: работая в традиции бытового романа и исторической хроники, он затем на опыте постигает, что приближение к реальности осуществимо не только широтой ее отражения, но — гораздо больше — движением вглубь.

В первой книге романа еще встречаются подражания Л. Толстому и даже сентенции в духе его морального учения. После описания стычки казаков с немецкими драгунами Шолохов подводит итог: «А было так: столкнулись на поле смерти люди, еще не успевшие наломать рук на уничтожении себе подобных, в объявшем их животном ужасе натыкались, сшибались, наносили слепые удары, уродовали себя и лошадей и разбежались, вспугнутые выстрелом, убившим человека, разъехались, нравственно искалеченные. Это назвали подвигом».

Величавая интонация верховного судии, органичная для Л. Толстого, оказалась совершенно неприменимой при изображении революции и гражданской войны. Взгляд сверху, издали, с позиции уже найденной абсолютной истины был неприемлем в момент, когда автору не надлежало быть в стороне. И Шолохов, как бы перевоплощаясь в героев, ищет истину вместе с ними, смотрит их глазами, живет их мыслями и чувствами.