Читать «Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам» онлайн - страница 5
Андрей Германович Волос
Вот хотя бы с этим столом. Примеряясь к своей будущей книге, я не тем, так иным способом скатывался с той стези, на которую десять минут назад вставал, полный решимости и воли, и неожиданно обнаруживал, что рука сама потянулась к листу бумаги и карандашу – и вместо того, чтобы набрасывать начальные строки рукописи, я снова предаюсь инженерным раздумьям о столе, за которым моя книга должна будет когда-нибудь появиться: рисую наброски, без устали воображая устройство будущего сооружения и изобретая все новые и новые его особенности. И дело идет точно так же, как идет оно всегда, когда касается каких-либо изобретений или усовершенствований: вот уже замысел почти оформился, можно считать, что все готово, – но вдруг ты ловишь новую мысль, отвергаешь прежние варианты и начинаешь заново…
Чего я добивался в случае с этим столом, идея которого никогда не воплотилась в жизнь, как не появилась и та книга, что должна была быть за ним написана?
Да того же, чего и всю жизнь, когда работал над своими изобретениями и проектами. Бесконечно улучшая свой будущий стол в собственном воображении, я стремился не к тому, чтобы по моему рисунку или чертежу мастер мог бы когда-нибудь соорудить этот предмет мебели. Вовсе нет, моя цель была иной: я должен был достичь такой вершины совершенства, которая позволила бы изобретенному мной столу стать не просто столом, а Столом, то есть сделаться образцом разумности и удобства, стать недосягаемым идеалом – и в конце концов по праву войти в историю!
Я не написал задуманной книги, потому что был изобретателем, а не писателем.
Но что же стало причиной, что явилось первотолчком, повернувшим мою натуру на стезю изобретательства? Благодаря чему она получила именно такое развитие?
На мой взгляд, это рассказ отца о его первой встрече с Генри Модсли.
Они стали друзьями задолго до моего рождения, лет до восемнадцати я знал о нем только со слов отца, а когда мы тоже познакомились, наше общение носило довольно формальный характер, и Модсли не показался мне столь уж выдающимся человеком. Но когда я был ребенком, отец так щедро и красочно расписывал обстоятельства, при которых они столкнулись, с таким восхищением рисовал передо мной его образ, что, кажется, именно это раз и навсегда определило мою жизнь.
Может быть, я ошибаюсь. Существует мнение, что человеческая натура формируется задолго до первых впечатлений, и при этом настолько тверда и неподатлива, что внешние обстоятельства способны оказать на нее разве что самое незначительное влияние. Может быть, если бы того, о чем я сказал, в действительности не происходило, я бы все равно стал тем, кем стал, – изобретателем Изамбардом Кингдомом Брюнелем, занявшим одно из самых почетных мест в ряду выдающихся уроженцев Англии…[1] Может быть.