Читать «Все мои женщины. Пробуждение» онлайн - страница 281

Правда, из-за их столь интересной беседы Натан пробыл у Него гораздо дольше, чем было запланировано на это утро. И только когда в палату вошла Лоренция и начала его выгонять, он вдруг понял, что, по его собственному выражению, «напряг ваши мышцы сильнее, чем должен был, по вине польского кинематографа».

Лоренция перетянула Ему плечо резиновым шлангом, ловко собрала в шприц кровь из вены и наполнила ею три небольшие пробирки, после чего ткнула Ему скальпелем в палец и кровь оттуда набрала в две тоненькие длинные трубочки. В конце она сунула Ему под одеяло утку и дала в руку прозрачную пластиковую баночку с крышкой.

— Я сейчас побегу к Джоане, а то она после дежурства какая-то вялая. Да и голодная я. Мы с ней поедим в столовой, а когда я вернусь — посмотрим, переварились ли у тебя эти наши отварчики, ха-ха, — громко засмеялась она и вышла.

Вернувшись, она быстренько все поместила в белую коробку и оклеила ее со всех сторон бумажками с Его именем и фамилией.

— Мы с Джоаной договорились, что я ей этот гостинчик принесу, а она его отдаст по дороге домой в лабораторию. Потому что у нее как раз дежурство закончилось, специально идти не надо, так как это в сторону ее дома, — сообщила Лоренция.

Во время очередного кормления она спросила:

— Пока тебя тут Натан мордовал, я, после нашего с тобой разговора о Верде, ходила по больнице и все думала. И вспомнила, что у меня в кармане халата в шкафу есть песни Сезарушки. Мне дочка купила такую флешку или как это там называется. Втыкаешь в дырку в компьютере — и оно играет. Я в шкаф залезла — и сразу нашла. Я тебе могу, Полонез, включить на сиесту. Ты же долго музыки не слышал, а музыка и для мозга, и для тела хороша. Хочешь послушать Сезарию?

Он посмотрел на нее растроганно и, дотронувшись до ее руки, сказал:

— Спасибо тебе, что подумала об этом. Очень хочу. Конечно. Хватит с меня этой тишины.

Покормив Его, она подвезла к Его постели стойку с компьютером и включила музыку, погасив экран. Выходя из палаты, она задержалась на пороге и сказала:

— Сезарушка много поет о том, о чем мы с тобой говорили. И о море, и о солнце, и о ветре на островах, но и о нищете и несправедливости тоже. Потому что она сама родилась и выросла в нищете. Но больше всего она поет о любви. Потому что она же наша, женщина с островов…

Он слушал эту музыку и вспоминал выступление Эворы в Берлине. Давным-давно. Подруга Патриции осталась с их маленькой тогда Сесилькой, а они поехали на концерт. Когда включили свет, на сцене перед ними стояла босоногая старая женщина, одетая в зеленое платье и зеленый плащ, накинутый на платье. Они с Патрицией оба вышли с того концерта совершенно очарованные. Он вспомнил также, что иногда вечерами, когда Он оставался в офисе один, Он включал для фона эти настроенческие печальные баллады и попивал вино. И тогда чувствовал странную тоску по чему-то несбывшемуся. Потом Он на много лет забыл о ней. Последний раз вспоминал, когда узнал о ее смерти, то есть в 2011 году, кажется.