Читать «Музыканты в зеркале медицины» онлайн - страница 60

«Я чувствую себя все слабее и уже не могу сочинять. Всю первую половину дня, до двух часов, я ни на что не способен. Потом, после того как я оденусь, мне все мешает. Я с трудом дышу до обеда, где должен отсидеть два часа в обществе посторонних людей… Потом мой добрый Дэниэл затаскивает меня по лестнице в спальню, раздевает меня, зажигает свечу — и теперь я могу дышать и видеть сны, пока завтра не начнется все сначала».

В конце октября Шопен возвратился в Лондон, где его сразу свалил «приступ катара». 30 октября 1848 года за день возвращения он писал из Эдинбурга: «На обратном пути из Хэмилтон Пэлес… я простудился и больше пяти дней не выхожу на улицу. Я здесь живу у доктора Лыщинского, который лечит меня гомеопатическими методами. Я не хочу делать больше никаких визитов». О том, как дальше протекал этот катар, мы узнаем из письма Гжимале, написанного 18 ноября: «Я болен и уже 18 дней не выходил из дому, у меня очень сильный катар — с головной болью, одышкой и прочими моими ужасными симптомами. Меня каждый день посещает врач (доктор Мэллан, гомеопат). Он так подлечил меня, что я даже смог сыграть на польском концерте и бале (блестящий был бал!), но, отыграв, сразу поехал домой и не мог заснуть всю ночь. Теперь кроме кашля и одышки у меня еще и сильно болит голова. Большие туманы здесь еще не установились, но несмотря на холод, мне приходится с раннего утра открывать окна, чтобы глотнуть немного воздуха». Доктор Мэллан был знаком с «шотландками» и его женой была племянница леди Гейнсборо. Насколько плохо уже тогда чувствовал себя Шопен, показывают следующие строки из того же письма: «В тот день, когда я получил твое милое письмо, я составил список всего, что насочинял, на тот случай если где-нибудь сдохну».