Читать «Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 2» онлайн - страница 310
Вячеслав Борисович Репин
Кто сказал, что человек, испытывающий отвращение к неясности слов, обречен жить вне общества и не может исполнять в нем какую-либо важную функцию? Он даже якобы не может толком верить в Бога, потому что слишком устремлен к абсолютной точности и слишком сосредоточен на недостижимом… Я же думаю, что верить такой человек как раз может. Ведь вера лишена четких контуров, в ней всё зыбко, и по-другому быть не может. Более того, вера является, возможно, единственным, что такому человеку осталось…
Прочитал вчерашнее и подумал о том, что всё же недаром настоящей литературе чужд «абстракционизм». Она не желает размениваться на мелочи.
Серый, неприятно теплый день. Но и дождя нет. Проснувшись, долго лежал в постели, о чем-то отчаянно, с напряжением думал, но уже не помню, о чем именно…
Вчера пришел пакет от Мари — свитер, купленный где-то в Англии, судя по неоторванной этикетке, шерстяной плед, несколько книг по цветоводству, целая кипа статей о России, которые она собирала по разным газетам, «Мысли» Паскаля, религиозные брошюрки. Получил также по открытке от Арсена и от матери (она собирается заехать сюда до конца месяца). Сегодня мой день рождения.
День как день, ничего особенного. И слава богу.
Серый день. Свежо, но в воздухе мрачно, грязно. Возился с утра с розами напротив хозяйственной части. Кусты посажены неправильно и, конечно, пропадут. Прежний садовник, как и я, был сумасшедшим, только «неразмагниченным», и в отличие от меня не притворялся…
Вчера вечером видел пятерых из отделения для тяжелых. Их вывели на прогулку, а точнее было бы сказать, выпустили попастись. Глядя на них, даже трудно представить, что это люди, — нечто похожее на людей. Один из дегенератов, с лысой, вытянутой головой в форме груши — самый, кажется, бедовый из всех, судя по тому, что персонал не отходит от него ни на шаг, — подошел к караулившему его санитару, чернокожему здоровяку по кличке Рембо, который постоянно что-нибудь жует. Подступившись к нему, грушеголовый расплылся в улыбке и стал разглядывать этого колосса в стоптанных кроссовках снизу вверх, как что-то неживое, наклоняя лицо так да эдак. Затем он нагнулся к земле, набрал горсть песку и, продолжая сиять всей своей рожей, словно разыгрывая кого-то, поднес песок ко рту, набил им рот и стал песок пережевывать.
«Ну и как? — спросил санитар. — Съедобно?»
Грушеголовый принялся жевать энергичнее, словно опасаясь, что не успеет проглотить.
«Настоящую жвачку хочешь? — спрашивает санитар. — Сплюнь, тогда получишь».
Рембо вынимает из кармана упаковку жвачки, водит перед носом грушеголового, опасливо озираясь по сторонам, чтобы его не застукали — издеваться над больными запрещено.