Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 274

В теории, право сдавать экзамены имели и лично свободные простолюдины (прежде всего крестьяне), получавшие вместе с ученой степенью янбанское достоинство и возможности для службы в госаппарате. На практике, однако, для многих сословных групп (скажем, для побочных сыновей янбанов, сооль) доступ к экзаменам на гражданский чин был закрыт, да и получить достаточное для сдачи экзаменов конфуцианское образование в контролируемых янбанами школах-академиях для крестьянина или «местного чиновника» было почти невозможно. Система конфуцианских экзаменов на гражданский чин, при всех ее рационалистических элементах, увековечивала сословную гегемонию янбанов и их монополию на «ученый» престиж. Более открытыми для выходцев из других сословий были экзамены на военный чин (мукква) и технические должности: переводчиков, лекарей, астрономов, юристов (чапква). Для физически подготовленных или обладавших специальными навыками (скажем, медицинскими) выходцев из непривилегированных семей эти экзамены были единственным путем к приобретению чиновничьего статуса. Но перспективы продвижения на средние и высшие чины и должности, которые резервировались за сдавшими гражданские экзамены второй ступени янбанами, выходцы из других сословий не имели.

Подготовку к сдаче государственных экзаменов обеспечивала развитая образовательная система. Обычно мальчики из янбанских семей начинали изучать китайскую письменность дома с 4–5 лет, а с 7–8 лет поступали в частные деревенские школы (содан), где преподавались основы конфуцианской классики. В такой школе могли учиться и дети из семей зажиточных крестьян или торговцев, но для них, в отличие от янбанов, путь к дальнейшей учебе в провинциальной государственной школе (хянгё) или в одной из пяти столичных школ (хактан) — куда поступали с 15–16 лет для подготовки к гражданским экзаменам первой ступени — был закрыт (исключением иногда могли быть дети «местных чиновников»). Не принадлежа к янбанскому сословию, невозможно было поступить и в столичный Государственный Университет (Сонгюнгван), где 100–200 тщательно отобранных студентов готовили к сдаче экзаменов второй ступени. Наконец, монополизированы янбанством были и школы-академии (совон), где лекции и диспуты помогали молодым конфуцианцам углубить понимание классики. В то же время выходцы из непривилегированных слоев имели возможность поступить в правительственные технические училища, готовившие к экзаменам на технические должности (чапква). Схоластический характер конфуцианских образовательных институтов в позднесредневековой Корее, полностью исключавших военные, технические или естественнонаучные знания из программы, сближает их с богословскими факультетами европейских университетов аналогичного периода. Впрочем, ничего подобного буйству средневековых европейских студентов в раннечосонской Корее представить было невозможно — для конфуцианских студентов как будущих чиновников умение «правильно» себя вести, быть почтительным к старшим и покровительственно-дружелюбным с младшими было добродетелью ничуть не менее важной, чем канонические знания.