Читать «Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова» онлайн - страница 197
Александр Юрьевич Сегень
— В юности я, бывало, мечтал, что буду идти по улице, а хулиганы будут обижать красивую девушку, и я заступлюсь за нее, спасу от них, и она станет моей женой. А у нас с тобой все наоборот вышло — ты меня спасла от хулиганов. Вот, оказывается, к кому я шел в Светлоярск! К Наташе Лисик!.. Или ты еще носишь мужнюю фамилию?
— Нет, я ее никогда не носила. И мальчишки у меня все в Лисиках ходят. У мужа была некрасивая, он сам не хотел, чтобы сыновья ее носили.
— А какая?
— Да ну! Даже и вспоминать не хочется. В книжке такую прочтешь, скажешь: «Ну и придумал же автор!» А в жизни каких только имен не бывает.
— Мою, значит, тоже фамилию не возьмешь, — опечалился Выкрутасов.
— Да твоя-то еще ничего по сравнению. Даже какая-то залихватская. А у него, знаешь, какая была — Хочубаба.
— Как? Хочубаба?
— Хочубаба. Представь себе, каково женщине носить такую фамилию! Все равно что на груди написать: «Всем даю!»
— Да-а-а! — радовался Выкрутасов. — У меня все-таки гораздо благозвучнее. Мою бывшую супругу зовут Раиса Комова. С детства ее дразнили Райкомовой. Но она все равно мою фамилию брать отказалась. Прости, что я о ней заговорил. Можешь посмотреть в паспорте — разведены мы!
— Да уж верю ежу! — махнула рукой Наташа.
— И детей ему рожу? — пошутил битый жених.
— Посмотрим, — вновь покраснела она.
— А что это за пена-лупена, которой ты меня вылечила?
— Старинный состав. Туда разные травы входят, мед, ягодные соки, а главное — эта самая лупена, точнее — кашица из ее листьев. Я когда первого еще только родила, мне одна знахарка записала рецепт. Парни часто до крови чего-нибудь себе расшибают.
— А я уж было подумал, что ты колдунья. В футбольной жизни часто приходилось наблюдать, как непросто остановить кровь из разбитой брови, а тут — волшебство какое-то. Точно, что ты не колдунья?
— Нет, — смеялись ямочки.
— И не сектантка?
— Нет, не сектантка. В церковь похаживаю. Даже исповедываюсь, а на Пасху и на Рождество причащаюсь.
— Это можно. Значит, на митинги за Ленина и за Валерию Новодворскую не бегаешь?
— Не бегаю.
— Слава богу! А Виктора Пеле читала?
— Попадалось… Но я такого не люблю. Я старомодная. Мне такие писатели нравятся — ты обхохочешься.
— Какие?
— Ну там… Лесков, Диккенс, классика, короче.
— И мне. А ты Вздугина читала?
— А кто это?
— Понятно. Значит, не читала. А футбол?.. Наташ, ты как к футболу относишься?
— Никак.
— Но он тебя хотя бы не раздражает?
— Да нет. С какой стати?
— Спасибо тебе за это! — поцеловал он ее руку.
— Какие там еще вопросы в анкете? — слегка обиделась Наташа, и ему стало неловко, что он устроил такой допрос, но в это время дверь палаты открылась и на пороге предстали трое — отец Наташи, Николай Лисик, а с ним Емельян и Вера Выкрутасовы — отец и мать Дмитрия Емельяновича.
— Вот он, ваш сбитень! — сказал Николай Николаевич. — Получите заказ!
— Митенька! — запищала Вера Сергеевна, двигаясь к сыну с вытянутыми вперед руками. Емельян Иванович следовал за нею молча.