Читать «Петру Великому покорствует Персида» онлайн - страница 31

   — Спать буду, Алексей. Ежели что — буди без промедления.

Ровный храп, то и дело прерывавшийся на басовой ноте сопением и всхлипом, сказал Макарову, что его повелитель уснул.

Ему не спалось. Было тревожно, хоть приходилось бывать в переделках ничуть не легче этой. Двенадцать лет он неразлучен с государем. За эти двенадцать лет он, казалось, изучил до тонкости его характер и привычки, стал как бы частью самого Петра, сросся с ним, но не переставал удивляться ему. Во всей Европе не было столь беспокойного, подвижного, неуёмного, нетерпеливого монарха. Ну кто, скажите, станет скакать на край света во главе то ли полка, то ли армии, пускаться в плавание по бурному морю, непрестанно рисковать жизнью, не гнушаться едой и ложем простого матроса, солдата либо мастерового? Короли, императоры, герцоги и прочие владетели уже давно поставили во главе войска либо флота генералов и адмиралов, ограничив свою роль пребыванием во дворцах, устройством балов и маскарадов. Они принимали донесения, рапорты, реляции, выражая удовольствие либо, наоборот, неудовольствие. А ежели и отправлялись куда-либо, то не далее загородного дворца...

Вот и теперь его повелитель задумал возглавить поход на край света, на берега Каспийского моря, где, похоже, после Александра Македонского не побывала ни одна сколько-нибудь значимая личность истории.

Макарову Пётр признался:

   — Интерес мой в сём походе не военный вовсе. Надобно убедиться, нету ли там удобного торгового пути в Индию для купечества нашего. А более всего охота на сие море взглянуть: каково оно, какие там земли, какие руды... Нашему торговому народу простор нужен, тамошние безопасные дороги, полезные произрастания. Россия должна познать крайние свои пределы и всех соседей своих, а они — нас, Россию...

Он хотел знать всё в доскональности, видеть, говорить и выведывать, щупать своими руками, вдыхать прежде неведомые запахи, пробовать на вкус плоды тех дальных земель. Вот и это путешествие предпринял не только ради здравия, но и для устройства разных дел по тамошним мануфактурам и заводам, отливавшим пушки.

...Повернулся на другой бок, открыл глаза, хриплым голосом спросил: «Едем ли?» И, услышав утвердительный ответ, снова задремал.

Час проходил за часом. Но утро не могло пробиться сквозь пелену снежных туч. Свет солнца был не в силах достигнуть до земли, и ночь сменилась серой полумглой, в которой тонули, растворялись даже ближние предметы.

Движение ускорилось, притом заметно. Макаров, уже не боясь потревожить государя, спросил в рожок.

   — Далеко ли?

   — Белоозеро миновали, батюшка Лексей Васильич. Теперь шибче пойдём. Глядишь, к вечеру на завод Петровский пристанем. Развиднелось, путь-дорога обозначилась, ветер упал, и метель стала униматься, — словоохотливо доложил форейтор.

Пётр открыл глаза, с хрустом потянулся и сел. Спросил:

   — К вечеру, слышно, прибудем?

   — Да, государь. Шибче двинулись.

   — Слава тебе, Господи, — Пётр зевнул, широко, смачно, и перекрестил рот.

Карета всё убыстряла ход, кони пошли резвей: знак, что почуяли жильё.