Читать «Петру Великому покорствует Персида» онлайн - страница 27

   — Инда сбежал с перепугу — не видать, — сказал настоятель.

   — Стало быть, так. Шибко заробел.

Между тем поезд государя был уже далеко. Короткий зимний день близился к закату. И наконец тихо угас. Тотчас запылали смоляные факелы, зажглись фонари у карет и возков.

Макаров спросил осторожно:

   — Не изволите ли завернуть в Кострому, к Ипатию? Родовое гнездо...

   — Верно говоришь: родовое гнездо, давненько не бывал, — на мгновенье задумался Пётр, взбугрив надбровные дуги. — Ну да ладно, грехов на мне изрядно повисло, ещё один книзу не потянет: отмолю как-нибудь. В Вологде заночуем, сотню вёрст пути сбережём.

Тайный кабинет-секретарь не удивился. Дорога была заранее размечена, и Макарову норов государя, не терпевшего никакой перемены в своих планах, тоже был отлично известен.

   — Нету у нас времени, Алексей, вертать на Москву по зиме придётся. Ведомо тебе: долог будет поход на Перейду, надобно народишко стегать: медлительны больно. Самолично не доглядишь — важное упустят. А мне не токмо укрепиться водами надобно, а и с Виллимом Генниным потолковать. Рачителен он: думаю его над Уральскими заводами поставить.

   — Пожалуй, государь. Он железоделательный да пушечный заводы наладил, медь выплавляет...

   — Мало медных руд, да и железных болотных не больно добычливо. На Урале, чаю, развернётся. Он изрядный рудознатец, да тамо есть таковые же из местных. Глядишь, найдут нечто почище железа да меди.

   — Богаты, должно, те горы, — согласился Макаров.

   — Вот-вот! — обрадовался Пётр. — Уповаю я на Виллима. Он толков да глазаст. Кончезерские заводы ему мелки стали.

Замолчал Пётр, задумался, а может, и задремал: смежил очи да привалился к стенке. Долга да томительна дорога, невтерпёж быть взаперти узником кареты, поскорей бы выбраться на простор, к людям, увидеть, как дело делается, да самому потокарить. Лейб-медик Блюментрост возлагал великие упования на целительную силу марциальных вод.

Запустил Пётр Алексеевич за государственными делами свои болезни, кои иной раз и разогнуться не дают, декохты и пилюли стали слабодейственны. И хоть вельми учен и искусен был Лаврентий Блюментрост, хоть внимали ему доктора Амстердама, Берлина и Лейпцига, а сладить с царскими болезнями не мог. «У вашего величества и болезни царские, — извинительно говаривал он. — Могуч организм, да столь великих страстей не выносит. И ещё: пить желательно воду, а не водку. Ибо водка в неумеренных дозах производит разжижение внутренних органов, особливо сердца и печени...»

Можно ли не пить, коли веселие Руси есть питие? Никак нельзя. Столь много поводов для возлияний: во славу да за упокой ему, государю, подданным пример подавать и первую чашу воздымать.

Там, на месте, видится полегчение. Скорей бы доехать. Но он, царь и император, повелитель огромного государства, не волен ускорить бег саней. И так они едут почти без передыху, и днём и ночью, редко где останавливаясь на ночлег.

Сам Пётр спит в карете, и сон его крепок и покоен. А людям, особливо конным, ночной покой нужен. Невеликую подмену приказал Пётр взять, не то можно было бы убыстрить ход.