Читать «Тревожный звон славы» онлайн - страница 30

Потом он позировал дочери, которая писала его портрет. Надежда Осиповна, забыв, что есть орфография и синтаксис, писала французские письма, а Пушкин с Лёвушкой углубились в парк. Они шли вверх по прямой еловой аллее. Песок всосал дождевую влагу и потемнел. Мощные ели с обеих сторон выстроились рядами.

   — Я хотел... — неуверенно начал Лёвушка, — давно спросить...

Пушкин посмотрел на брата. Кто у него есть, кроме брата?

   — Все говорят... и ты конечно же знаешь... — Лёвушка никак не решался продолжить. Он понизил голос. — Тайные общества!

Пушкин конечно же знал.

   — Да, — сказал он и снова посмотрел на брата. Тот ждал откровений. — Ну и что?

   — Но... но... — залепетал Лёвушка. — Если, скажем, предложат мне?

Пушкин энергично тряхнул головой.

   — И не вздумай! Потому что построено на песке. — И он носком туфли ткнул в песок аллеи. — Я сам когда-то пылал желанием... Но теперь... Послушай. — Перед кем же ему было излиться, как не перед братом? — Я верил. Я ждал. Я надеялся. И что же? Я понял. Не разум, не мечты — что-то железное в судьбах мира! Народы хотят тишины и сытого печного горшка. Ты следил? Испания, Португалия, Италия, Греция... Видимо, для всего должен пробить свой час. В России этот час ещё не пробил. Но в какой пустоте и безветрии ощутил я себя!

Он горячо заговорил о пережитых им сомнениях и разочарованиях и мучительных размышлениях: что же, в конце концов, правит миром?

   — Во мне какая-то озлобленность, ко всем какое-то недоверие, какое-то сожаление о мною самим содеянном, — признался он. И вдруг замолчал. По лицу брата он увидел, что его излияния скучны тому. Он вздохнул. — Ну хорошо. — И снова тряхнул головой. — Что ж, вернёмся. — Они успели дойти до часовни. Он потянул носом воздух. — Правда, хорошо дышится?

Лёвушка поднялся на крыльцо дома, а он свернул к няне. Что ж он увидел? Лицо Арины Родионовны раскраснелось. На столе стояли бутыль доморощенного вина и кружка.

Пушкин сел на лавку. В деревянном лотке, аккуратно разложенные, лежали клубки шерсти и спицы. Перед иконой горела лампада.

С улыбкой смотрел он на свою няню. На душе сделалось светлее.

Арина Родионовна налила новую кружку.

   — Сердцу, дружок, будет веселее, — с доброй ухмылкой сказала она.

К вечеру приехали соседи из Тригорского. Снова шум.

   — Как вы устроились, Александр? Покажите вашу обитель, — попросила Прасковья Александровна.

Все гурьбой вошли в комнату Пушкина.

   — Боже мой, я пришлю вам картины, украсьте стены! — воскликнула маленькая энергичная женщина.

В комнате было не просто, а бедно. Кровать под балдахином, но вместо сломанной ножки полено. Серенькие обои. Канапе, книжные полки, письменная мелочь на столе да болванка для шляпы в углу.

   — Нет, — сказал Пушкин. — Глядишь в пространство, и ничего не отвлекает.