Читать «Тревожный звон славы» онлайн - страница 28
Дугин Лев Исидорович
— Скучные разговоры! — воскликнул Лёвушка. — Лучше танцевать.
И все тотчас его поддержали.
— Je a de la verve, n’eft-ce pas? — сказал Пушкин, восхищаясь юношеской оживлённостью брата.
Местом для танцев летом служила прямоугольная большая площадка в глубине парка, окружённая барбарисовыми кустами, с огромной старой липой посредине — «зелёный танцевальный зал». Оркестр из дворовых со скрипками, виолончелями и дудками, стоя за кустами, наигрывал вальсы и кадрили. Темнота сгустилась, и вдоль кустов расставили горящие плошки. Слабое пламя колыхалось, по площадке метались тени, и всё выглядело сказочным и фантастическим. Кружились пары.
— Придумайте девиз для моей печатки, — томным голосом попросила круглолицая Аннет.
— «Я очаровательна», — сказал Пушкин.
— Вы смеётесь надо мной?
— «Я совершенство».
— Боже, какой вы...
— Maman, я хочу кататься верхом, — сказала Зизи.
— Ещё что придумала. — Прасковья Александровна села на диван, умелыми руками сооружённый вокруг липы.
— Но я чувствую, что ослабела, у меня расстроятся нервы...
— Не болтай!..
Когда Пушкин и Лёвушка спускались с холма, на краю, у самого ската, на площадке, окружённой липами, белели девичьи платья и слышались молодые голоса. С этой площадки, на которой под дубом стояла садовая скамейка, проглядывалась дорога на Михайловское.
V
Дома царил Сергей Львович. Семья окружала его и внимала ему.
— Послушай, — сказал он Пушкину, — что пишет «Северная пчела». — Страницы газеты поддерживал, перегибаясь из-за кресла, старик Никита Тимофеевич. Сергей Львович приложил к глазам лорнет. — Вот, о торжественной церемонии водоосвящения. «Необыкновенное стечение народа всех состояний покрывало преддверия соборов... и даже противолежащий берег реки...» — В газете наиболее важные фразы набирались курсивом, и Сергей Львович — прирождённый, превосходный декламатор — вибрацией голоса эти фразы выделял. — «При погружении креста, — эти слова он выделил, — началась пушечная стрельба... Его императорское величество, — это он тоже выделил, — изволил проехать мимо войск верхом... Во всё время громкое ура раздавалось в народе... наслаждаться лицезрением монарха...» Послушай, — обратился он к Пушкину, — что этот прославленный Булгарин?
Пушкин пожал плечами.
— Меня он расхваливает. Но его угодничество... Он чужд мне духом. Но дело ведёт умело — настоящий торгаш.
Сергей Львович с презрением отбросил шелестящий газетный лист.
— Чего же ты хочешь, — сказал он. — Поляк! — Ему довелось служить в Польше.
Пушкин направился в свою комнату, но Сергей Львович удержал его.
— Неужто мы все тебе тягостны? — Он указал на собравшуюся в зальце семью. — Я переношусь мечтами в Париж...
Пришлось сесть.
— Париж! Когда въезжаешь в него по версальской дороге, он великолепен. — Сергей Львович не был никогда в Париже, но разве не Франции обязан он всем своим воспитанием? — Ты видишь громадные здания с высокими шпилями и куполами. На правой стороне — Сена, на левой — гора Март... — Не ему ли когда-то его друг Карамзин рассказывал о своём путешествии? — И подумать только, что именно французы устроили страшную революцию. «Que faire? — скажет француз. — J’aime les troubles!»