Читать «Я дрался за Украину» онлайн - страница 64

— Слава Украине!

— Героям Слава! А откуда ты знаешь, что так надо здороваться?

— Давно знаю. Мы еще в школе так здоровались!

— Ну, садись!

Вижу — три человека постарше, а один такой шпингалет, как и я. У одного планшет — вижу, что командир. Этот командир говорит: «Ну, рассказывай, что там, как там». Давай мы говорить, они мне вопросы задают, я рассказываю. Не спрашивают, как меня зовут. Потом я немного освоился, спрашиваю: «Слушайте, пан командир, что же Вы наградили такого молодого парня таким большим оружием?» Трое были с автоматами, а у него десятизарядка, СВТ. Командир говорит: «А этот „Юрко“ имеет хороший глаз, и если надо далеко стрельнуть, то он точно попадет». Имена я у них не спрашиваю — я не имею права спрашивать, и они мне не говорят. Поговорили, командир спрашивает:

— Ну, а ты как — пошел бы с нами?

— Почему бы не пошел? Сейчас же пошел бы!

Говорили мы часа четыре, он дал мне Декалог (десять правил украинского националиста — прим. А.И.), Присягу члена ОУН и еще много литературы. Говорит:

— Вот это выучишь, только смотри мне — будь осторожен!

Я говорю:

— Я знаю, что надо язык за зубами держать.

Я не знал, кто этот командир. Уже позже узнал, что это «Дубовой» (Иван Литвинчук, командир оперативной группы «УПА-Север», член провода ОУН на Северо-Западных Украинских Землях — прим. А.И.). Он был из себя красивый, с усами, подтянутый, шустрый, красиво говорил, начитанный.

А до этого, в Одесской области, со мной произошел один случай. Два пацана, по тринадцать-четырнадцать лет, собирали колоски в нашем колхозе. Они были из соседнего села Благоево, это болгарское село — большое, под три тысячи номеров. И объездчик их поймал с этими колосками — один три килограмма насобирал, а второй пять. И приходит участковый, забирает меня и болгарина дядю Мишу — взял нас как «стрибков», чтобы мы охраняли этих ребят. Дал нам винтовку и два патрона. И надо было всю ночь их охранять в какой-то хате. Я посмотрел на них, спрашиваю: «Хлопцы, за что вас? — Мы колоски собирали». Господи, за колоски! Мне в голову такое не приходило! Когда мы вели хозяйство на Холмщине, то оставляли колоски на поле — собирай, кто хочет. Хлопцы вечером говорят: «Мы хотим на улицу выйти. — Ну идите!» Я беру винтовку, идем. А темно! Вышли, я говорю: «Бегите!» Хлопцы — раз, разбежались! Я вверх выстрелил, захожу в хату, говорю: «Они убежали. Я выстрелил, но что ж — разве я поймаю их?» Давай ложиться спать. Я смеюсь себе — мне это все было до задницы, я к такому не привык. Но нашел участковый этих болгар! Прислали повестку на суд мне и дяде Мише. Он поехал, а мне отец говорит: «Чего ты должен ехать? У нас три года льготы, к нам никто не имеет права цепляться». И что Вы думаете? Присудили одному пацану три года, а второму пять лет лагерей! Вот так! Я это услышал, увидел — еще больше мне добавилось злости. Этот случай я хлопцам на чердаке рассказал. Вот так мы и познакомились.

Взял я литературу, прочитал ее, выучил. Прошло немного времени, и опять рейдом проходил «Дубовой» со своими хлопцами — опять те же хлопцы были, его охрана. И как-то вечером вызывает меня, спросил Декалог, спросил все остальное. Спрашивает: «Ну, ты понял, что это значит? Это не шутки — к нам идти. Там написано: „Добудешь Украинское Государство, или погибнешь за него“. Могут поймать, в тюрьму посадят, будут мучить. А другого у нас нет! Как приспичит, мы себе пулю в лоб пускаем. Так что ты смотри, мы тебя не заставляем. Хочешь?» Я говорю: «Я согласен. Мне это все надоело — хлеба у советов просить». Вы знаете, я уже настроился на борьбу — такое на меня нашло. Только подумать — семнадцать лет парню и он не боится! Вы спрашиваете, на что я рассчитывал? А ни на что я тогда не рассчитывал!