Читать «Я дрался за Украину» онлайн - страница 50

А потом стали меня допрашивать. Как же меня мучили, пытали… И стреляли над головой, и били… Такие пытки я пережил, не дай Бог… Они все знали обо мне — как я в 1942 году присягу принимал, как в УПА вступил, все это им сказали. Но они хотели, чтобы я выдал бункер и тех, кто был со мной. Один следователь Лукин — на следствии за столом сидит, кладет пистолет на стол, а я с той стороны стола, перед ним. И так ведет следствие. А я уже был битый на всем этом, все видел. Видел, что у него есть еще два пистолета — один в кармане, а второй на поясе, в кобуре. Положил пистолет на стол перед собой и спрашивает меня, спрашивает, пистолетом стучит по столу. А потом как будто заснул — такую делает провокацию, чтобы я пистолет взял. А еще они такое делали — автомат клали в углу, чтобы я видел. Пробовали, буду ли я бросаться, хватать автомат, а я знал, что автомат пустой. Знал, что это все провокация. Мне еще раньше хлопцы рассказывали про это все, и я потом всем рассказывал.

И так меня мучили долго… Но я никого не выдал, ничего не сказал. Никто из-за меня не страдал. Будете когда-нибудь в моем селе, спросите у людей — никто Вам не скажет, что я выдал кого-то. Я все выдержал, хоть мучили меня страшно. А сейчас я рад, что у меня душа и совесть чистые.

После меня повстанцев уже осталось мало. В 1955 году попали в плен Михаил Зеленчук, Дмитрий Верхоляк. Их в 1956 году судили — Зеленчука, Верхоляка и еще нескольких людей. Они потом все сидели по двадцать, по двадцать пять лет. Зеленчук после лагеря вернулся сюда, был председателем Братства УПА, умер две недели назад. А Верхоляк еще жив — поедьте к нему, он Вам много расскажет.

В 1955 году меня судила в Станиславе «тройка», дали высшую меру — расстрел. И сказали, чтобы я писал кассацию. Я сказал, что не буду писать. Больше месяца меня держали в «одиночке», потом пришло из Москвы распоряжение заменить на двадцать пять лет лагерей и пять лет «поражения в правах». Зачитали приговор.

Привезли меня во Львов, там я сидел, после этого сидел в Киеве, а потом привезли меня в Иваново — там была большая пересыльная тюрьма, оттуда направляли в лагеря. Меня направили на Колыму, сидел в Магадане, а в 1959 году приехала какая-то комиссия из Москвы, и всех свезли в Мордовию — с Колымы, из Воркуты, из Норильска. В Мордовии нам пересмотрели приговоры — кому-то поснимали сроки, кому-то не поснимали.