Читать «Я дрался за Украину» онлайн - страница 112

После боя в Радехове четыре сотни ушли из нашей местности, а сотня «Галайда» осталась. Я со своей боевкой присоединился к этой сотне, и мы отступили за село Радванцы, остановились в лесу, на горе. В ночь с 27 на 28 апреля сотня была окружена. Ночью мы вырыли себе окопы, обустроили пулеметные точки и ждем наступления. И утром как началось… Целый день шел бой! Энкаведисты лезли и лезли на нас — цепь за цепью. Мы в окопах сидим, а они атакуют. Но сотня имела очень выгодную позицию для обороны — крутая гора и на ней густой лес. Первую их цепь подпустили ближе и хорошо так проредили автоматным огнем. Я думаю, что они нас почти не видели, потому что за день мы их убили много, никто и не считал, а сами имели пятерых погибших и человек десять раненых. Они отступят, потом снова наступают, и так целый день. Был момент, когда они подожгли лес, но начался дождь, погасил огонь. Ближе к вечеру мы уже думали, что не выдержим — у нас и патронов осталось мало, а НКВД дальше атакует. И тут нам дают команду идти в контратаку. Один наш пулеметчик запел песню «Лента за лентой патроны подавай», и все как поднялись — шли вперед и шпарили из всего что имели! Стреляли непрерывно, нам уже нечего было терять. Энкаведисты отошли. Где-то в два часа ночи собрались наши командиры, посовещались и сказали, что будем прорываться. Нашли место, где у них разрыв и без боя прорвались. Я собрал свою боевку и прорывались все вместе, потерь не имели. Вышли мы из леса и зашли в Радванцы. Один парень из боевки был из этого села, так мы зашли к нему в хату. Под утро опять началась стрельба. Выходим из хаты — а село горит! Энкаведисты окружили Радванцы — наверное, думали, что сотня зашла в село. А сотня пошла дальше, в селе только наша боевка. Мы смотрим из-за забора — в селе много энкаведистов, ходят с факелами и жгут хаты. Идут по улицам и все хаты подряд жгут, без разбора. А через дорогу жил председатель сельсовета, и него был схрон на огороде, на меже — под травой люк поднимается и под ним ход под землю. Тот парень об этом схроне знал. Я своих отправил туда, они спрятались. А я вслед за ними бежал, еще не успел заскочить, вижу — солдаты. Там рядом были колья на горох, я под них залег, и солдаты пробежали в стороне, меня не заметили. Подбегает ко мне девушка, бросила мне юбку, платок. Я платок на голову, завязал, юбку надел, и уже не в схрон бежал, а к ближней хате. А та хата горит, бабы на нее льют воду и вещи из нее выносят. Я тоже беру барахло, ношу и на схрон бросаю — несу мешок пшеницы, еще что-то. Бабы кричат: «Да тебя узнают, прячься!» А я ношу и ношу. Вижу — председателю сельсовета жгут сарай, а он не дает, гасит. Энкаведисты его схватили, придержали. А у него в сарае тоже были повстанцы. Когда начало сильно гореть, то они в сарае разобрали заднюю стену, выскочили оттуда, за дымом спрятались и скрылись. Мы так до вечера и пробыли, мои ребята все остались живы. А село почти все сожгли — кое-где каменные дома остались, а остальные сгорели. Коровы у людей погорели в хлевах, и сгорела одна женщина.