Читать «Поклонение волхвов» онлайн - страница 395

– И он поел?

– Ибн-Якуби… Это не тот ибн-Якуби, который великий арабский историк, это наш, местный. Но тоже неплохой. Он пишет, что сам на этом пиру был и что у плова был отменный вкус. В общем, Мутафию накормили пловом, угостили бузой и сказали: больше трактатов не писать и инструментов не придумывать. И заниматься тем же, чем и остальные здешние музыканты.

– Он согласился? – Николай Кириллович смотрит на Давлата.

– Да… Как услышал, крикнул: «Хорошо, сейчас буду заниматься тем же, чем вы!..» Вскочил на стол, задрал халат и стал заниматься рукоблудием.

Муравьи подползают к пиале.

– Они и это ему простили. Видели, человек вне себя. Только когда в них полетели эти… – Давлат шевелит губами, подыскивая слово. – …Они стащили Мутафию и немного поколотили его. Этим праздник и закончился.

– А дальше?

– А дальше он умер.

Слышно, как переговариваются вернувшиеся с обеда реставраторы и гудят осы.

– Не сразу, наверное. – Давлат поднимается и хрустит коленом. – Через год или два даже. Якуби об этом не сообщает. Дать тебе почитать Якуби?

Они недавно все же перешли на «ты». На похоронах Касыма-бобо. Старик умер пунктуально в девять тридцать на следующий день после той их встречи. В тот же день дом сломали, поминки делали уже в новой, пустой и чужой квартире.

* * *

Дуркент, 7 июля 1973 года

Он отвык от такой жары. Музыка не писалась, ноты обросли пылью. Он набирал в ванну холодную воду, ходил в ней, шумя ногами. Иногда в ванну запускался арбуз. Арбуз качался и слегка терся об икры.

Время остановилось. События происходили не в нем, а в пустоте, горячей и душной. От мороженого болело горло. Давлат предлагал съездить в горы, поездка все откладывалась.

От жары возобновились отношения с Жанной. Они сидели накануне втроем на его кухне, ели арбуз, Давлат вышел за сигаретами. Он потянулся к Жанне, поймал ее мокрые, приторные губы, прижался к носу. Жанна не удивилась, от неловкого толчка тарелка съехала на пол. Не разбилась, но пол долго еще лип к ногам.

Через полчаса вернулся с сигаретами Давлат, все понял, сослался на дела и убежал.

Жанна вышла с ним, ей нужно было звонить, вернулась и осталась на ночь. «С мальчиками посидит Володя», – сообщила из ванной. «Неудобно…» – приоткрыл дверь Николай Кириллович. «…трусы надевать через голову, – закончила Жанна и повесила душ. – А Володьке лучше у меня на ночь остаться, чем там на своей стройке. Ну, дай полотенце!»

Он боялся, что ночью снова появится Гога, как в те, прежние их ночи с Жанной. Гога не появился, но страшно кусали комары. Утром они демонстрировали друг другу укусы. «Не расчесывай, – говорила Жанна. – Дай поцелую, и пройдет». И принялась добросовестно целовать каждый укус… Ушла от него в полдень, он лежал на диване, придавленный счастьем и стыдом. И духотой – жара в тот день побила все рекорды. Он снова включил вентилятор, вентилятор заныл, зашевелился край простыни, штора, ноты.

Под тихую арию вентилятора он провалялся до вечера. Читал, разглядывал горячую комнату, воображая в ее частях аквариумы со льдом. Вечернее солнце, нащупав щель между штор, легло полоской на стену, Николай Кириллович поднялся. Постоял под душем, почесывая все еще нывшие укусы. Предстояло идти к Люсе Осипенковой, в ее «салон». Идти не хотелось, но он уже не раз отказывался, и ему передавали, что на него обижены и совершенно не понимают его поведения. В конце концов, думал он, натягивая майку, зачем умножать обиды без надобности… Идти было недалеко, Осипенкова обитала на Ткачихах. Николай Кириллович поискал одеколон, долго искал ключи. Пока искал, успел взмокнуть, хоть снова вставай под душ. Ограничился ополаскиванием лица с кратким заездом в подмышки. Повертел в руках галстук, вспомнил офорт Гойи «Гаррота», швырнул на диван, не добросил. Выключил вентилятор и вышел в подъезд.