Читать «Поклонение волхвов» онлайн - страница 312

Проходит странная женщина с кошкой на плечах, останавливается, смотрит на них светлыми глазами.

– Здравствуй, Валентина, – кивает ей Давлат.

– Здравствуй! – поворачивается к Николаю Кирилловичу. – И ты здравствуй. Пятачок дашь бабушке?

Николай Кириллович сопит, роется в карманах, протягивает мелочь.

– Гривенник. – Старуха мотает головой. – Гривенники не принимаем.

Кошка на ее плечах поднимает голову и зевает.

– Какие новости, Валентина? – спрашивает Давлат.

– Какие… Конец света будет. Нужно медью запасаться. Вот, хожу, собираю. Уже без ног вся.

Николай Кириллович находит два пятака. Валентина прячет их, разворачивает листок, слюнявит карандаш, пишет.

– Всё, отметила. Будьте осторожны, куда едете.

Уходит. Кошка мотает хвостом.

– Это наша Валентина Пирожок.

Николай Кириллович кивает. Подходит автобус, но не их.

– О чем я говорил? – Давлат дует в ладонь. – А, о мавзолее… Вы помните этот мавзолей?

– Смутно. Он тогда закрыт был.

– И сейчас закрыт. Там, кроме самого мавзолея, мало что осталось. Раньше целый город был. Полкладбища снесли. Еще пару небольших усыпальниц…

Замолчал.

– Вот я балбес! – шлепает ладонью по лбу. – Обещал зайти поздравить дядю с днем рождения. Придется вам, наверное, одному ехать… Может, забежим к нему ненадолго? Здесь близко. Как раз мимо Малик-хана пройдем. Туда и обратно, хай?

Они идут по Ткачихам, сворачивают под арку, проходят мимо базара и оказываются в Бешсарайке.

Давлат продолжает рассказ о Малик-хане, Николай Кириллович слушает вполуха. Оглядывается, прислушивается к забытым звукам.

* * *

Бешсарайка. Бешсарайский район, отмеченный на карте города серым цветом.

Тонкий слой снега, следы от калош, цветочки собачьих лап. Длинные велосипедные ленты. Мужчина на велосипеде тихонько обгоняет их, тюбетейка обернута полиэтиленом. Спускает ногу на землю, здоровается. Здесь все здороваются. Вся жизнь здесь состоит из приветствий, неторопливых расспросов о жизни, еще более неторопливых прощаний.

Новый город, новый Дуркент, был только пленкой. В этой пленке можно было долго плавать. Очень долго, как плавает игла, удерживаемая силами натяжения. Пленкой были Музтеатр и Драмтеатр. Пленкой были переполненные, надсадно блеющие ЛАЗы. Здание обкома и памятник Ленину. Пленкой был Парк культуры и даже городская шпана, бившая стекла в его павильонах.

Под всем этим, под всей этой поверхностью уходила вниз, темнея, Бешсарайка. Здесь прямые улицы нового города сужались, изгибались и заводили в тупик. Уменьшались и втягивались в землю дома. Почти исчезал городской транспорт. В двух на весь район телефонных будках гулял ветер и болтались выпотрошенные трубки. На мертвых репродукторах лепились гнезда.

С Бешсарайкой вели борьбу. Ее ломали, пригоняли бульдозер, жителей разбрасывали по многоэтажкам. Возводили в ней школы, магазины и Дом бракосочетания с римским портиком. Но Бешсарайка продолжала торчать серым пятном в самом центре города, совершать намаз, заключать браки у муллы и обрезывать своих мальчиков, напоив для обезболивания маковым отваром.