Читать «Поклонение волхвов» онлайн - страница 280

Юлика тут же прорвало. Стал рассказывать про сон, который видел накануне: снег, превращавшийся на лету в звезды, «такие вот разноцветные, мы еще с Недой гадали, что это значит». А утром, как в сказке, – звонок от Солопова.

– Мне б в таком случае говно приснилось, – сказал Арсений.

– Арсюша, ты не прав, – не открывая глаз, откликнулся Илик. – Говно, как известно, к деньгам. А с Солопова фиг получишь.

Элеонора, глубоко вздохнув, поднялась с дивана:

– Я – в ванную.

– Там полотенчико, слева от умывальника, – забеспокоилась тетя Шура. – Вас проводить?

Элеонора улыбнулась, помотала головой и вышла.

– Боюсь, девочка не найдет. – Тетя Шура порывалась встать.

– Я помогу, не беспокойтесь, – вскочил Дидуля. – Я там уже был.

Его проводили взглядами. Все, кроме Иликиных родителей, которые все были в своем Илике. И самого Илика, кемарившего в кресле. Зильбер-Караваева допила шампанское:

– Солопов здесь ни при чем, Солопов – пешка. Авангард, не авангард – какую музыку ему скажут сверху, такую и будет любить. Он же не ушами ее слушает…

– Он ее вообще не слушает!

– …а тем местом, каким сидит в своем секретарском кресле. И если при исполнении, например, второй симфонии Юлика или последнего опуса Николая Кирилловича это кресло начинает под ним вибрировать слишком сильно…

– Нет, Неда, Солопов как раз ушами слушает, только уши у него столетней давности. Пятидесятилетней – точно. Слушали его новую гениальную оперу «Красная Шапочка»?

– Лавры Прокофьева не дают покоя?

– Бетховена! Тема Волка – почти слизанное начало Девятой: пам, пам-пам, пам, пам… Ну и либретто Шаровича… такое же. Открывается занавес! – Капитан раздвинул ладони. – Пам! Пам! Лесная школа. Красная Шапочка учит зверей не бояться волка.

– Потрясающе. Баба-яга есть?

– Не, только Лиса. Все второе действие Лиса охмуряет Волка, чтобы тот съел Красную Шапочку.

– Еще старик Лемке нас учил, помните, что везде должна быть Баба-яга.

– Там, в приглашении, одна строчка, вы заметили? Что на этом совещании, в Дуркенте, будут исполнены произведения участников…

Вернулись из ванной Володя с Элеонорой, несколько взволнованные. Но на них не обратили внимания. Все были заняты обсуждением сборища молодых композиторов. Только Капитан, поглядев на мятую кофточку Элеоноры, хмуро ушел в подъезд курить, и тетя Шура спросила Володю, нашли ли они полотенчико.

– А оркестр у них в этом Дуркенте, вообще, есть?

– А ты Николай Кириллыча спроси.

Тот все вертел кофейную чашку.

– Гадает, – шепнула Караваева Элеоноре. Та промолчала и посмотрела на Дидулю.

– Местный Музтеатр, – оторвался от чашки Николай Кириллович. – Оркестр – помойная яма. Может, за эти годы и стал приличнее.

– А как они исполнять будут, на этом совещании? У Юлиана партитура, не всякий европейский оркестр…

– Не знаю. Из Ташкента притащат.

– А музыкальная жизнь? Музыкальная жизнь там есть?

– Бежак, – поморщился Николай Кириллович.

– Что?

– Рудольф Карлович Бежак. Создатель первой дуркентской оперы.

В комнату вошел кот в черных носочках. Обнюхал бутылки на полу, потерся о ногу Илика.

– Это Василий, соседский, – представила его тетя Шура. – Пришел с Иликом попрощаться.