Читать «Сады небесных корней» онлайн - страница 95

— Да доктора, черт же вас всех побери! — закричала она и тут же перекрестилась, испугавшись, что в такую минуту вспомнила черта. — Скорее же доктора!

— Ведут уже, барыня, — запыхавшись, сообщил вбежавший слуга. — С любовницы сняли. Ей-ей. Безобразник-с.

— Не нужно мне этого, нового! — Она уже знала, что утром в деревню приехал сын старого доктора и очень желает быть вместо отца, лет сорок лечившего весь околоток. — Мне старого доктора, старого!

— А старый сам слег. Сказали, еще день-другой и помрут-с.

Она встала на колени возле кровати, притянула к себе лежащего, прижала к себе. Рыбий запах стал еще сильнее, теперь его источало не только дыхание, но и кожа, и ворот ночной рубашки, и нательный крест, осыпанный изумрудами. Минут через пять в дверях появился молодой доктор, неряшливый, без парика, но в пальто, застегнутом глухо, до самого ворота. Вместо бороды под нижней губой его что-то курчавилось: легкое, пегое, похожее на куропатку.

— Синьора? Могу быть полезен… — слегка заплетаясь в словах, он приподнял широкую шляпу.

— Смотрите, что с ним! — Она исступленно блеснула глазами.

— Синьора! Я вас попросил бы, синьора, — наморщивши нос, сказал доктор, — сесть в кресло и дать мне возможность, синьора…

Она пересела в глубокое кресло. Неряшливый доктор склонился к больному и долго смотрел на него. Катерина случайно заметила, что из-под пальто торчали лохматые голые ноги. Он, стало быть, и застегнулся доверху, поскольку застали его за занятием, отнюдь не способствующим медицинской, весьма напряженной и вдумчивой практике.

— Что он у вас ел перед сном, не припомните?

Катерина помолчала, пытаясь припомнить.

— Что ели за ужином, я повторяю?!

Глаза у да Винчи вдруг словно поплыли. Открытый рот стал сильно пениться.

— Господи! Он что, умирает? — вскричала она.

— Мы все умираем, синьора, — спокойно ответил ей доктор. — Кто раньше, кто позже. А так, вы заметьте, буквально любой из нас, без исключения.

— Покушали барин вчера, — тут вмешался весьма расторопный слуга, — как обычно. Сперва, значит, яблок и груш в сладком соусе. Кишки отворили для пищи-с. Мы знаем: наука велит сперва сладкое скушать. Потом они съели паштет и козленка в вине с овощами. Баранину есть отказались, сказали: «Опять пережарили, суки!» Но съели кусок пирога без начинки. Потом пили красные вина с орешками. Обычный обед-с.

— Да. Обычный обед. — И доктор содрал одеяло с больного.

Глазам его сразу открылось все тело. Большое и сильное тело мужчины, который когда-то до остервенения любил эту самую жизнь, уходившую теперь в никуда и его покидавшую. Рубашка его была сильно разорвана как будто каким-то последним усилием.

— Теснило, видать, — догадался слуга. — Они потому и порвали рубашечку.

Да Винчи вдруг начал метаться. Заросший седым мягким волосом торс то резко нырял, словно в яму, а то воздымался, как будто упругие волны толкали его с дикой злобой обратно. Живот на глазах становился огромным. Казалось, минута, и он разорвется, и хлынут наружу козленок, пирог, и птичий паштет, и орехи, и яблоки.