Читать «Рыцарь Фуртунэ и оруженосец Додицою» онлайн - страница 184

Наконец они вышли к реке, берег был местами размыт, торчали корни, все же они отыскали две ровные площадки, неподалеку одна от другой. Он привычно сбросил рубаху, движением не столько четким, сколько полным сдерживаемой силы. Антония смотрела, как он черпает пригоршней воду и льет на рыжий затылок, на белую шею, почему она белая? — ах да, из-за шляпы, он был еще молод, ее мужчина. До нее донеслось: «Я забыл мыло в рюкзаке», вода шумела, и она не очень хорошо разбирала слова: он забыл мыло, но вода все равно жесткая, мыло не распенится. А может, она недослышала, он сказал: хочет, пусть разденется? Антония секунду поколебалась, потом решила, что он имел в виду и то, и другое, быстро, чтобы не передумать, разделась, нагнулась и, подражая ему, зачерпнула пригоршню воды и пролила ее над головой, давая струйкам стечь по рукам, по лицу, по груди. Вода была холодная, приятная, она почувствовала себя такой молодой, что набрала в легкие воздух и удерживала, сколько могла, чтобы ощутить воздух в себе, а когда выдохнула, грудь ее стала налитая, крепкая — снова то, недельной давности, ощущение, на этот раз полнее, сильнее, способное наполнить силой ее всю. Человек мылся долго, с плеском, с фырканьем — закрыв глаза, можно было подумать, что это сам Орлофф купается в реке, однако она чувствовала его взгляды, он оглядывал ее сквозь пальцы, и она лила на себя сверху чистую воду, порой прикасаясь к телу, она была крепкая, свежая, и будь тогда темно, вокруг нее сделался бы свет.

Они одевались одновременно, следя за движениями друг друга, замедляя их, не в силах оторвать глаз от таинственных изгибов другого тела, не в силах оторвать ступни от мокрого скользкого берега. От нее к нему текла река, то чистая, то несущая ветки и листья, он омылся водой, которая прошла сквозь ее пальцы, стекла с ее плеч. Раздалось ржанье, Орлофф рыскал вокруг шалаша, ища хозяина, они прошли через перелесок, не прикасаясь друг к другу, заботливо отводя ветки, наклоняясь, чтобы сорвать землянику, погладить мох, мягкий, заманчивый. Подскакал Орлофф, человек взял его под уздцы, и тут Антония заметила, что из кармана у человека торчат пальцы перчаток — это означало, что ему пора, он и так здесь задержался и, конечно, из-за нее. Камень лег ей на сердце, и она не знала, будет ли слышен, пробьется ли ее голос: «Я тоже пойду». Она сказала и испугалась, решение шло не от головы, оно выросло в ней само и прорвалось, как полая вода. Человек поглядел на нее из-за коня, поверх неестественно аккуратной гривы, одной рукой держа поводья, другую положа коню на спину. «Куда ты тоже пойдешь?» Он не был ни сердит, ни удивлен, просто пытался оттянуть ответ. Антония тоже положила руку на конскую спину. Не касаясь друг друга, они сопрягались одним и тем же теплом, одной и той же живой кровью. «Я тоже хочу уйти с тобой, с лошадьми». — «А дальше?» Она пожала плечами: «Дальше? Дальше не знаю». — «Тебе не страшно?» Антония поджала губы: «Страшно — не страшно, какое это имеет значение?» Она хотела сказать, что в конце концов надо решиться, но не знала, на что именно надо решиться, определенно было одно: для нее наступает другая жизнь. Человек мигнул в знак согласия: «Ладно. Вернешься, когда захочешь. А сейчас нам надо в город». И он тронулся с места, ведя коня под уздцы. Конь был спокоен, они держались по обе стороны от него и не спешили. Прошли, не взглянув, мимо ее дома, шли молча, под цоканье копыт по щебню мостовой, конь был опорой и наподобие слона безропотно нес на своем хребте все их мироздание.