Читать «Тиберий» онлайн - страница 225

— А ты говоришь, чтобы я оставил Рим! Оставил врагам!

— В Кампании ты был бы недосягаем для покушений, а здесь я бы контролировал обстановку. Если все же наступит критический момент, ты, Цезарь, вернешься сюда во главе моих преторианцев и подавишь любой мятеж.

— Нет, мой уход спровоцирует конфликт. Тайные враги станут явными! Я буду держаться тут, сколько смогу.

— Тогда тебе и дальше придется выслушивать оскорбления, — жестко сказал префект.

Сеян понял, что принцепс хочет перейти в контрнаступление, и вскоре сенатор преторского ранга Домиций Афр привлек к суду Клавдию Пульхру, приходившуюся двоюродной сестрой Агриппине. Обвинитель был талантливым оратором. Этот талант, взнузданный честолюбием, стремительно атаковал репутацию Клавдии и легко представил знатную матрону средоточием пороков. Как все богатые женщины закатных цивилизаций, она была безобразно развратна. Но в целях придания делу политической окраски, без которой процесс не имел большой ценности для обвинителя, Афр поведал собранию, что Клавдия занималась ворожбой и злоумышляла против принцепса.

6

Тиберий исполнял ритуал семейного культа, когда ему доложили о визите Агриппины. "Наступает развязка, — подумал он, — либо она пришла с ультиматумом, либо, запуганная судебными преследованиями ее тайных сторонников, решила предложить мир. Скорее второе, так как Сеян здорово выкосил ряды ее войска".

Зоркий глаз Тиберия сразу оценил душевное состояние вошедшей женщины. Агриппина имела крепкое телосложение, высокую шею с гордо посаженной головой. Черты лица были правильными, но концентрировались в неженское выражение целеустремленной силы. Многочисленные кучеряжки модной прически контрастировали с угрожающей властностью ее лица. Будь Сеян изобретательнее, он, пожалуй, привлек бы Агриппину к суду за один только облик, отрицающий любую власть в мире, за исключением ее собственной прихоти. Матрона явилась в мраморный атрий с видом прославленного полководца, милостиво изволившего вступить в переговоры. Она пыта-лась скрыть гонор, но сама такая попытка выдавала неуемные амбиции.

Сколь ни грозен был этот воин в женском одеянии, Тиберий усмехнулся при виде дородной фигуры, распираемой противоречиями. Однако в следующее мгновение его лицо вытянулось и побелело, поскольку Агриппина, презрев дипломатический этикет, ринулась в атаку.

Готовясь к взвешенному разговору, она разом взорвалась, увидев, что Тиберий приносит дары на алтарь Августа.

— Ах, вот как! — воскликнула она. — Мы, значит, благопристойны, мы чтим духов предков! Мы поклоняемся Августу!

— Дочка, ты забыла произнести слова приветствия, служащие паролем для доступа в порядочный дом, — попытался сдержать ее напор Тиберий. Он стал называть Агриппину дочкой, после того как женился на ее матери Юлии.

— Ты возливаешь вино на хладный камень алтаря и одновременно вонзаешь металл в мое горячее сердце! — обрушила она лавину слов на его голову, игнорируя призыв к порядку. — Ты благоговеешь пред Августом и губишь его внучку! Там — лишь мертвый камень! — ткнула она указующим перстом мраморное изваяние чуть ли не в нос. — А душа того, кто здесь изображен, теперь находится здесь, — приложила она руку к своей груди, — я теперь Август! Божественная кровь ныне течет в этих жилах!