Если бы крылья тебе, если лук тебе в руки и стрелы, — Был бы совсем не Эрот сыном Киприды, а ты.
2
Если бы, крылья себе золотые достав и повесив На белоснежном плече полный стрелами колчан,Рядом с Эротом ты стал, то, Гермесом клянусь, не узнала б И Афродита сама, кто из двоих ее сын.
3
Тихо, венки мои, здесь на двустворчатой двери висите, Не торопитесь с себя сбрасывать на пол листки,Каплями слез залитые, — слезливы у любящих очи! — Но, лишь появится он здесь, на пороге дверей,Сразу все капли стряхните дождем на него, чтоб обильно Светлые кудри ему слезы омыли мои.
4
Лука еще не носящий, не зрелый, а новорожденный, К Пафии взоры свои мой поднимает ЭротИ, с золотою дощечкой в руке, ей лепечет о чарах Как Филократа души, так и твоей, Антиген.
5
Страсти улика — вино. Никагора, скрывавшего долго Чувства свои, за столом выдали чаши вина:Он прослезился, потупил глаза и поник головою, И на висках у него не удержался венок.
* * *
Прежде, бывало, в объятьях душил Археад меня; нынче, К бедной, ко мне и шутя не обращается он.Но не всегда и медовый Эрот нам бывает приятен, — Часто, лишь боль причинив, сладок становится бог.
НА СТАТУЮ ВЕРЕНИКИ
Изображенье Киприды здесь видим мы, не Вереники: Трудно решить, на кого больше походит оно.
НА БЮСТ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
Полный отважности взор Александра и весь его облик Вылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь!Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье: «Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».
Сами эроты в тот миг любовались Иренион нежной, Как из палат золотых Пафии вышла она,Точно из мрамора вся и с божественным сходная цветом, Вся, от волос до стопы, полная девичьих чар.И, поглядев на нее, с тетивы своих луков блестящих Много эроты тогда бросили в юношей стрел.
* * *
Сердце мое и пиры, что ж меня вы ввергаете в пламя, Прежде, чем ноги унес я из огня одного?Не отрекусь от любви. И стремленье мое к Афродите Новым страданьем всегда будет меня уязвлять.
