Читать «Избранные произведения в 5 томах. Книга 4: Джек в Австралии. Рассказы» онлайн - страница 30

Мери рассмеялась.

— В таком случае мне тысяча лет.

— Зачем же ты унижаешься?

Она медленно подняла на него глаза и снова в нем шевельнулось что-то горячее, при виде ее необыкновенного, смуглого, смиренного, и все же такого уверенного лица.

— Какая есть! — ответила она с загадочной усмешкой.

— Смешно быть такой, — ответил он и смутился. Он подумал о вызывающей дерзости Моники.

— Какая есть, такая и есть, — все с той же удивительной, терпкой, но доверчивой улыбкой, ответила Мери, уходя с подносом и свечкой.

Джек был рад ее уходу.

* * *

Наиболее тяжкая часть ночи. Ничего не произошло — и это-то, может быть, и было самое плохое.

Мысль о Монике повергла душу Джека в субъективный трепет, мысль о Мери — в объективный, то есть Моника была до известной степени в нем, его частицей, его кровью, — как сестра; а Мери — вне его, как, например, юный темнокожий, — но обе владели его душой. И все же он был одинок, один на всем белом свете.

Медленно проходила ночь. И жуткие мысли роились в голове мальчика, мысли, отделаться от которых он был уже не в силах. Ему казалось, что этой ночью он попал в какую-то непролазную чащу. И что выхода из нее нет. Он понимал, что никогда больше из нее не вылезет.

От страха он проснулся. Что это — уже первые лучи зари? Больной зашевелился. Джек быстро подошел к нему.

Герберт открыл глаза и молча посмотрел на Джека. Сознательный, но мгновенно снова потухший взгляд. Больной застонал, видимо опять страдая. Что с ним случилось? Он вертелся, бредил, боролся. Затем впал в холодное, безжизненное молчание, как будто бы умирал. Словно он сам или что-то в нем решило умереть. Джек безумно испугался. Со страху он размешал немного водки с молоком и попробовал влить эту смесь с ложки раненому в рот. Живо принес с огня горячий камень, завернул в одеяло и положил в постель.

Затем сел, взял осторожно руку больного и проникновенно нашептывал ему: — Вернись, Герберт, вернись, вернись! — Он всей силой своей воли повелевал неподвижно лежащему «рыжему». Сидел и бодрствовал с нечеловечески сконцентрированной, в одну точку направленной волей. В глазах Герберта снова мелькнула жизнь. «О боже, — подумал Джек. — Я тоже умру. Я сам когда-нибудь умру. Какова будет моя жизнь до тех пор, пока я не умру? Какая жизнь находится между мной и моей смертью?» Он не знал этого. Знал Только, что что-то должно быть. Что он находился в дебрях чужой страны и что он один. И знал, что должен выйти на дорогу, что дорога должна быть найдена.

ГЛАВА VI

Во дворе

Как хорошо очутиться снова на воздухе! Невыразимо хорошо! Комнаты были как гробы.

Мери пришла с рассветом и застала Герберта спящим, а Джека, погруженным в созерцание больного.

— Иди спать, Бо, — тихо сказала она, положив ему руку на плечо.

Джек испуганно посмотрел на нее, как будто она представляла собой частицу этой жуткой темноты. Он хотел бодрствовать, а не спать.

Он стоял во дворе и осоловелыми глазами любовался чудным ранним утром. Затем, раздевшись до пояса, направился к колодцу.