Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 66

… Она приносила в школу книги из коллекции отца, которые школьная программа нам не предписывала. И мы глотали их под черной, исцарапанной, залитой чернилами из непроливайки крышкой парты. Упивались афоризмами Уайльда и силились понять, о чем «Баллада Рэддингской тюрьмы» и почему блистательная жизнь этого лорда так скверно завершилась. Верили в алые гриновские паруса, ожидая, – вот-вот они вплывут прямо в старомосковский двор. Еле одолевали тяжеловесные сюжеты Достоевского, делая вид, что щелкаем их, как орешки.

Мы собирались у нашей одноклассницы, и подруга приносила также изъятые из отцовского кабинета пластинки с романсами Вертинского; мы плакали и возносились, наш дух воспарял над школьными буднями, над детскими склоками, над необходимостью учить уроки и вовремя ложиться спать.

Мы писали стихи и читали их друг другу. Ее стихи были не только литературно-грамотными, но и, как положено настоящей поэзии, устремленными ввысь – возвышенными, однако она не относилась к ним серьезно и потом это сочинительство свела на нет. Сохранилось ли хоть одно?..

На уроке сочинения мы жадно набрасывались на тему «Онегин и Печорин», писали долго – два академических часа подряд, вдохновенно, без шпаргалок, ни на минуту не отрываясь, до крайнего утомления кисти правой руки. Благоговели перед страстным негативизмом Печорина, презирали циничного Онегина, уважали и жалели Татьяну, которая устояла, хотя втайне досадовали, что она навеки отдана и ничто нельзя изменить.

Высокая, хорошенькая, не очень уклюжая кудрявая девочка без ярко выраженного интереса к представителям мужской школы, что находилась неподалеку от нашей, женской, в том же незабвенном Колпачном переулке, она с доброжелательным интересом и всеохватной любознательностью вникала в подробности любовных историй своих подруг.

Какая-то уникальная подвешенность языка, постоянная готовность по любому поводу сказать не только умную, но красивую речь; могла и взболтнуть, приврать, приукрасить и тут же с честью выкрутиться – уличить было поистине невозможно. Могла что-нибудь сморозить, невзначай обидев того, кому неведома самоирония. Тут же отступиться, раскаяться…

Громкий, подчас казавшийся командным голос не следовало воспринимать всерьез – сбить ее с него, свести к адекватному пониманию ситуации легко было самой нехитрой логикой.

Отсутствие интереса к мелким интрижкам в школьные годы – вот уж не была мальчишницей – однажды, несколькими годами позже, обратилось пылкой влюбленностью, а потом и любовью к обаятельному повесе, красавцу-волоките, эдакому Анатолю Курагину, которая подарила подруге десяток счастливых лет жизни, красавицу-дочь и трех внуков. Два старшеньких, живших с ней одним домом и взросших под ее интеллектуальным руководством, не только являли в содружестве с ней альянс «бабушка-внуки», но состояли в подлинной, равноправной дружбе со своей умной прародительницей…