Читать «Ньювейв» онлайн - страница 163

М. Б. А тогда была небезызвестная демонстрация первого июня 1971-го года, когда «система хиппи» в количестве нескольких сот человек вышла на улицу с антиамериканскими пацифистскими лозунгами; все это тут же было признано антисоветским и начались гонения и отчисления из вузов. Но это все уже другая эстетика, не такая, как у «штатников», стиляг и джазменов. Таких, как были представлены в фильме «Ход конем» с Крамаровым, 1962-го года…

А. Л. Эстетика рокенролльного битничества, клетчатые рубахи и стетсоновские шляпы, закончилась к середине шестидесятых и начался классический «вудсток». Но само по себе битничество не отошло. Мы (в отличие от той же «Машины Времени») – братья Липницкие, братья Смирновы, и братья Мамоновы – очень кайфовали от битнической культуры, от Элвиса и Чаби Чекера, от ритм-энд-блюза и джазовых пластинок, от великих вокалистов Рей Чарлза, Френка Синатры и Нат Кинг Коула… Мы ходили в «Синюю птицу», где у нас были друзья, старший брат моего лучшего друга Мирка Томаева, Гера Бахчиев нас всегда протаскивал туда на концерты. Московская джазовая тема пережила все эти модные метаморфозы: битников, битломанию, хиппизм и дожила до начала восьмидесятых, во многом благодаря новаторам, навроде трио «Ганелин-Чекасин-Тарасов», чьи эксперименты позже продолжил Сергей Курехин. Собственно, первая «Поп-Механика» 1984-го года состоялась в ДК «Замоскворечье», ставшим оплотом московского джаза, тогда, когда популярность «Синей птицы» уже померкла. Возлюбленный моей красавицы мамы, Евгений, племянник автора гимна СССР Александрова, прекрасно играл джаз и притаскивал к нам домой замечательных джазменов: Лешу Зубова, Георгия Гараняна… как-то все это было рядом. Они слушали вместе с нами пластинки Чарли Берда и Джона Колтрейна, Пола Десмонда и Стена Гетца, а «триумфом джаза» стал приезд Дюка Эллингтона в 1971-м году. Я был на всех его концертах, попал даже на прием в его честь в Спасо-хаус и это было счастье.

М. Б. В целом, московский джаз-клуб многого не требовал и не претендовал, следуя лозунгу «Меняются эпохи, меняются люди, не меняется имя и остается джаз», а «Синяя птица» окончательно закрылась только в 2010-м.

А. Л. Да, так и было. Аксенов все это описал в своем романе «Ожог». Джаз давал очень важную инъекцию свободного образа жизни в нашей интернациональной, но искусственно замкнутой большевиками культуре. Если сейчас, при наличии интернета, у меня нет разрыва в понимании прелести жизни с жителями российской глубинки, то тогда это была исключительно прерогатива столицы.

Отдельное место в этом занимала советская эстрада и советские поп-звезды. За несколько месяцев до «пражской весны» 1968-го к нам в школу «по обмену» приехали целых двадцать чешских девушек, все «центровые», в мини-юбках и «хипповых фенечках». Ходить с ними по тогдашней Москве было одно удовольствие; все бабки столбенели, крестились и плевались им вслед. И вот девушки попросили меня сводить их на концерт какой-нибудь местной поп-звезды. Я, пользуясь связями деда, у которого в пациентах ходила вся театральная богема, достал им двадцать билетов на Эдуарда Хиля, который выступал в Театре Эстрады. После концерта девушки мне высказали претензии, что вообще-то они хотели послушать концерт советской поп-звезды, а попали на, возможно, хорошего певца, но «мы не поняли, кто это вообще».