Читать «Сундук с серебром» онлайн - страница 164

Сорвав лист подорожника, Марьянца вытерла кровь и далеко отбросила листик. Потом срезала однолетний ореховый побег, нанизала на него обе половинки пестро разрисованной гадюки и повесила на куст, чтобы отпугивать змей. Мертвую гадюку тотчас облепила мошкара.

Анка, бывшая с матерью, во все глаза глядела на обрубки змеи, висевшие в ярком солнечном свете над ее головой.

— А почему надо обязательно однолетнюю ореховую ветку? — спросила она.

— Иначе гадюка снова оживет.

— Даже если перерезана?

Мать не знала, что ответить. Она продолжала жать, стараясь держать укушенное место на солнце. Нога болела все сильнее, и Марьянце показалось, что голень отекает. Там, где была только маленькая ранка, появилась краснота и припухлость, грозившая разлиться по всей ноге, от щиколотки до колена.

Через некоторое время Марьянца отложила серп и села у тропинки.

— Что с вами, мама? — спросила Анка.

— Нога болит, — ответила та. — Домой надо идти. Собери в корзину то, что я нажала, и иди за мной.

Марьянца двигалась с трудом. Нога совсем онемела. По дороге она выломала палку и шла, опираясь на нее. Подойдя к дому, Марьянца почувствовала, что теряет сознание, и, едва добравшись до лавки, упала на нее.

Собрав последние силы, Марьянца приложила к ранке земли, чтобы унять жар. Боль расходилась по всей ноге; начался озноб, как в лихорадке. Марьянца легла в постель.

Мицка позвала отца, который косил на лугу, повыше дома. Он пришел и, удивленный, остановился у кровати.

— Гадюка меня ужалила, — сказала Марьянца.

— Покажи!

Ему стало не по себе, даже дрожь пробежала по телу. Склонившись, он пощупал ногу жены около раны.

— Ай! — вскрикнула она. — Если не полегчает, то всю ночь спасу не будет.

— Если не полегчает, придется заговорить, — веско заключил Ерам.

Но легче не стало. Мышцы сводило судорогами, боль стала невыносимой. Марьянца стискивала зубы и стонала; время от времени она теряла сознание.

— Надо идти, — решил Тоне. — Пойду! — И наказал Анке: — Смотри за матерью. По дороге я кликну Мицку.

Он зашел за хлев и поглядел на луг. Под дубами Мицка ворошила сено.

— Мицка! — крикнул он, набрав полную грудь воздуха. — Ступай домой!

Девочка побежала вниз по склону. Тоне стремительно зашагал по саду, подобрал по пути зрелую грушу и сунул ее в карман; перескочив через ограду, он угодил в канаву с водой, так что всю дорогу в башмаках у него хлюпало. По лесу он шел напрямик, продираясь сквозь чащу и перебираясь через кучи валежника, пока наконец не выбрался на тропу.

Старый Робар, за которым он шел, ворошил на своем покосе сено, попыхивая коротенькой трубкой.

— Идем скорей со мной! — не помня себя, крикнул Тоне, у которого не выходил из памяти растерянный взгляд жены, провожавший его до дверей.

— Что случилось?

Узнав, что жена Ерама в опасности, старик выбил трубку, сунул ее в карман и положил грабли на плечо.

— Погоди, я сейчас.

Старик пошел к дому. Четверть часа ожидания показались Ераму вечностью. Когда сосед вернулся, они двинулись в гору. Погрузившись в тревожные мысли, Тоне едва отвечал разговорчивому старику Робару.