Читать «Юдаизм. Сахарна» онлайн - страница 226

— Разве для удовольствия автора?

Какое qui pro quo... ¹⁰¹

Тут почти нечего и рассуждать...

Ни — отрицать...

Неоспоримо, впрочем, 9/10 книг чем-нибудь это и вызвало: увы, это именно «самые читаемые книги». Тех авторов, за которыми, наоборот, публика бегает...

Но есть У|0 которой именно представление: «Зачем я буду его читать? Разве для его удовольствия!»

Филантроп-читатель и обивающий его пороги автор. Друг автор, не стучись в эту дверь филантропа. Поди в стужу, к которой ты привык, погрейся у костра на улице. Глубже спрячь свои книги и потолкуй — посмейся с извощиками, тут же греющимися у петербургского костра. Они единственные друзья твои в мире, и не думай, не смей говорить с ними как с неравными. Они около своих кляч и со своим честным трудом суть единственная твоя родня и товарищи в мире.

(написав несколько деловых писем)

* * *

15 ноября

Безумно люблю свое «Уед.» и «Оп. л.». Пришло же на ум такое издавать. Два года «в обаянии их». Не говорю, что умно, не говорю, что интересно, а... люблю и люблю.

Только это люблю в своей литературе. Прочего не уважаю. «Сочинял книги». Старался быть «великолепным».

Это неправедно и неблагородно.

«Уед.» и «Оп. л.» я считаю самым благородным, что писал.

Там — усилия. Здесь — просто течение во мне. Искусство мое, что я имел искусство поймать на кончик пера все мимолетное, исчезающее, не оставляющее ни памяти и ничего в душе...

Прошло — у всех.

А у меня — есть.

Сегодня мелькнуло на извощике: СВЯЩЕННОЕ есть. Это мой лозунг и привет миру. А всему говорю: «Здравствуй, СВЯЩЕННОЕ есть. Да. Это моя суть.

Не ошибкой было бы сказать, что в «Уед.» и «Оп. л.» я стал как распятие. Плывут облака надо мной, и я говорю: хорошо. Гнездится мышка в корнях моих, и я говорю: милая. Гуляют вокруг меня люди: и я говорю — «хороши и люди».

И расту. И ничего мне не хочется.

Это «прозябание» мне безумно нравится.

~

А, черт возьми: ведь и растения растут «лесом», и, значит, есть «социальный элемент». У животных — стада, у растений — лес.

Не хочу! Не хочу! Не хочу! Отвращаюсь, боюсь. Пожалуйста, растения без «социал-демократии». Я оттого и предпочел быть «деревом», чтобы без социал-демократии.

Но эта жидовская мерзость, кажется, прокралась и в леса и привила им «социализм», как их врачи где-то в Одессе прививали пациентам дурную болезнь (рассказ Корыстылевой). Бегу из лесу. Хочу «один» и «монастырь».

* * *

16 ноября 1913

...да, евреи вообще не имеют углубления в вещи, — нашего арийского; они — скользящие. Ни — ботаники, ни — зоологии (у них в истории).

Вот отчего Мережк. и Философов, соединясь с евреями и почти что с адвокатами, потеряли глубину и интерес. Они тоже стали поверхностны, трясут кулаками, повергают «гоев» в прах, и никакого из всего этого толку.

Шум есть, мысли нет.

Вот отчего Фил. и Мер. обмелели. И мелеют все русские, и будут обмеляться все по мере вступления с ними в связь.

Мелел и Толстой-публицист (евреи).

Обмелела вся левая печать. И тут их тоже «высасывание крови». Крови и мозга...