Читать «Юдаизм. Сахарна» онлайн - страница 225
В. В. Розанов
Да, медно-трубопрокатный завод.
И я пришел в то, что можно назвать «священным ужасом». Да, втайне я любил ее и люблю.
Теперь пришел «все и Кондурушкин». Очень хорошо. Тогда я, конечно, ухожу.
* * *
10.XI.1913
Ах, Господи...
Но откуда же нежность, мягкость? Уступчивость? Соглашение на все и вечное посредничество между всем?
Ах, Боже мой — но это же вообще самые мягкие части человеческой фигуры.
По телу — и душа.
Жид мягок, вонюч и на все садится. По всему расплывается, всегда распространяется.
В человечестве евреи — то же, что́ у казака та часть, по которой его секут. Да уж не от этого ли и «колотушки» им в истории?
«Тебя будут вечно сечь. Но у меня вкус такой, что я буду тебя, и только тебя любить».
Так вот отчего «разумом нельзя понять еврея». Разум в этих «частях» вообще ничего не понимает.
Роковая сторона, что «разумный человек» все-таки садится именно на эту часть. Стоит, прыгает. Танцует, путешествует. Но в конце концов хочется «сесть». И вот когда приходится «сесть»100 — то и оказывается, что «без жида не обойдешься».
* * *
10 ноября 1913
Столпообразные руины.
Это хорошо, если применить к попам.
* * *
ноября
Тумба...
Это преобладающий тип «православного русского духовенства».
И «священный путь России» есть просто заношенный российский тротуар, уставленный деревянными тумбами.
* * *
ноября 1913
Моя вечно пьяная душа...
Она всегда пьяна, моя душа...
И любопытство, и «не могу», и «хочется»...
И шатаются ноги...
И голова без шапки. Одну калошу потерял. Вот моя душа.
* * *
12 ноября 1913
...разговоры суть разговоры...
...а дело есть дело.
Евреи отдали нам разговоры, а взяли дело.
...с тех пор разговаривающие все беднеют, все худеют.
А делающие полнеют и обкладываются жирком.
Только дурно пахнут, — одна беда.
* * *
15 ноября 1913
Читатели — не все, но очень многие — представляют себе авторов книг в виде каких-то попрошаек, которые пристают к нему, «милому читателю», на дороге, приходят к нему на́ дом и навязывают все «свою дрянь», т.е. свои сочинения; свои кой-какие мыслишки и свое развращенное поношенное сердце. «И сколько я ни отворачиваюсь, автор все пристает».
Судя по очень многим получаемым письмам, эта психология «милого читателя» весьма распространена. Сам он где-нибудь служит — и это