Читать «Дочь Ленина. Взгляд на историю... (сборник)» онлайн - страница 62

ШАРЛОТТА. Нет, я буду стоять. У меня просьба: я впервые в Париже и хочу увидеть его улицы… Если можно, не торопитесь…

САНСОН. Поверь, если поедем медленно, это не доставит тебе удовольствия. Там тысячные толпы поклонников Марата.

Крики толпы: «Наемница! Убийца! Мерзавка! Роялистская тварь!

Будь ты проклята! Будь проклято чрево, тебя породившее!..»

САНСОН. Как видишь, народ любил Марата…

ШАРЛОТТА. Народ часто любит чудовищ. Но, надеюсь, что нынешняя любовь будет недолгой… Какие красивые улицы!

САНСОН. Это Сент-Оноре… Мы уже недалеко.

ШАРЛОТТА. Жаль, что так скоро.

В раскрытом окне квартиры Робеспьера, как всегда, стоят трое – Демулен, Дантон и Робеспьер.

САНСОН. Они молча глазели на приговоренную. Я и сам смотрел на нее во все глаза – так поразительна была ее красота. Но еще поразительней был ее гордый вид. Она хранила его все время, пока мы ехали среди рева проклятий.

ШАРЛОТТА. Какая замечательно огромная площадь… Это сад Тюильри и дворец?

САНСОН. Да, приехали.

ШАРЛОТТА. Должна сказать, что Париж – очень красивый город, я рада, что его повидала… Не заслоняйте от меня гильотину. Я ее не боюсь. Напротив, давно хотела ее увидеть. В нашем маленьком городке так много о ней говорили… Что я должна делать дальше?

САНСОН. Лечь на доску и только.

Шарлотта Корде идет по эшафоту к доске, мы ее уже не видим.

ГОЛОС ШАРЛОТТЫ. Передайте друзьям: во время казни Шарлотта бросилась на доску – как в постель к возлюбленному. И крикнула: «Да здравствует Республика!»

САНСОН. Поехали! (Дергает за веревку.)

ТОЛПА. Да здравствует нация! Да здравствует Республика!

Жако поднимает ее голову и показывает ее народу.

ЖАКО. Вот тебе, сука! (Бьет голову по щеке.)

САНСОН. Негодяй! (Тихо.) Боже мой, щека… покраснела! (Молчание и ропот толпы.)

Это был первый недовольный ропот на площади Революции…

САНСОН. После гибели Марата началось революционное безумие… Я не помню последовательности событий… Постоянные казни перемешались в моей несчастной голове. Слишком много крови… Кажется, это случилось уже после смерти Марата. Голод, наступление армий неприятеля, ужас перед грядущей расправой, если погибнет Революция, окончательно ожесточили сердца… И ораторы объясняли народу: республику защитят только трупы врагов… В это время Франция задыхалась в кольце фронтов. Австрийцы, англичане, пруссаки… Весь мир – против нас. Внутри Республики восстали крестьяне Вандеи – с вилами шли против ружей! Восстал Лион. Сдался англичанам Тулон. И тогда… да, тогда случилось невероятное – Робеспьер, Дантон и «бешеные» заставили Конвент объявить Террор. Само Государство начинало официальную компанию убийств…

РОБЕСПЬЕР. Террор – это лучший друг свободы, делающий свободу непобедимой. Запомним: великая Революция – великая кровь. Террор – это быстрая, строгая, непреклонная справедливость. Опорой Республики в мирное время является добродетель. Но во время потрясений революции нашей опорой должны стать одновременно и добродетель, и террор. Добродетель, без которой террор губителен. И террор, без которого добродетель бессильна. (Рев толпы.)