Читать «Россия в XVIII столетии: общество и память. Исследования по социальной истории и исторической памяти» онлайн - страница 180
Александр Борисович Каменский
Как видим, в Манифесте также представлен уже знакомый нам дискурс возвращения отторгнутых земель. Однако причины отторжения трактуются здесь несколько иначе, сарматы не упоминаются и более того поляки фактически также причисляются к единоплеменным.
В Российском государственном архиве древних актов сохранился черновик этого Манифеста, написанный писарским почерком и правленый рукой Екатерины II. Правка эта носит чисто стилистический характер, причем очевидно, что перед нами уже не первоначальный текст, поскольку между листов Манифеста имеется обрывок бумаги, на котором рукой императрицы написана одна из фраз, уже вошедших в переписанный текст. Однако сохранившийся документ содержит только первую часть Манифеста. Можно было бы предположить, что черновик второй не сохранился, но в конце дошедшей до нас рукописи проставлена дата, то есть он имеет завершенный вид. Вероятно, две части Манифеста готовились по отдельности и лишь позднее их было решено соединить в одном законодательном акте. В пользу такой версии говорит и помета на архивном деле «Из бумаг А. А. Безбородко». По-видимому, первая часть Манифеста, в которой много говорилось о внешнеполитических событиях, готовилась в Коллегии иностранных дел, возможно, самим Безбородко, а вторая – в другом ведомстве, возможно, в Сенате. Соединение же двух частей в единый документ произошло уже после 2 сентября, и определенная корректировка текста по сравнению с речью Самойлова была не случайной.
Дело в том, что за 25 сентября того же года в Камер-фурьерском журнале имеется следующая запись: «в аудиенц-каморе Ея Величеству представлены были присланные от Минской и Брацлавской губернии депутаты для принесения всеподданнейшей благодарности за возвращение сих областей в недро древняго их отечества».2 октября были приняты «польские депутаты, присланные от Изяславской губернии», но за что они благодарили императрицу в журнале не уточняется. Заметим, что делегация Минской и Брацлавской губерний состояла из представителей польско-литовско-белорусской шляхты (имена депутатов от Изяславской губернии в Камер-фурьерском журнале не названы). Без сомнения, среди них были и католики, и униаты, и православные. Поэтому, как именно они сами понимали возвращение в «недро древнего отечества», сказать трудно, но обозначение их в Манифесте как единоплеменных должно было, видимо, облегчить этот процесс. Это объясняет и эпизод с одой известного поэта екатерининского времени В. П. Петрова.
Как отмечает А. Л. Зорин, «Екатерина не хотела широкомасштабных торжеств по случаю второго раздела». Это отразилось в предисловии к первому изданию (1793) подробно проанализированной им оды Петрова «На присоединение польских областей к России» – одному из немногих публичных откликов на это событие. Примечательно уже название этого произведения:
