Читать «Россия в XVIII столетии: общество и память. Исследования по социальной истории и исторической памяти» онлайн - страница 178

Теперь же угрозы для населения этих земель усилились, поскольку «некоторые недостойные поляки» пытаются распространить на Польшу французское влияние и

«тем вящшая от наглости их предстоит опасность как спасительной христианской вере, так и самому благоденствию обитателей помянутых земель от введения новаго пагубнаго учения, стремящагося к разторжению всех связей гражданских и политических, совесть, безопасность и собственность каждаго обезпечивающих».

Таким образом, идея «исконных» русских земель в этом официальном документе также присутствовала, но для новых подданных основной акцент делался на их защите и спасении, причем уже не в качестве единоверцев, но «единоплеменников», и не от угнетения их католиками-поляками, а от пагубного французского влияния. О воссоединении же русских земель, как акте исторической справедливости, в отличие от секретного рескрипта, впрямую тут не говорилось. Судя по этому тексту, можно заключить, что в Петербурге сознавали, что в действительности население присоединяемых территорий в конфессиональном отношении далеко не однородно, а апелляция к исторической памяти вряд ли найдет достойный отклик. Не исключено, что был учтен и не слишком удачный опыт взаимодействия с греками во время первой русско-турецкой войны.

Еще раз подчеркнем, что и этот манифест был предназначен для распространения лишь на вновь присоединенных землях. 23 апреля, то есть почти через месяц после его обнародования и через три месяца после совершения раздела, его копия была отослана в Сенат с именным указом, в котором о причинах присоединения новых территорий сенаторам предлагалось узнать из текста манифеста. Также они извещались о создании новых Минской, Изяславской и Брацлавской губерний и о произведенных в них назначениях. Именно эта часть указа Сенату, но без текста манифеста и была затем распечатана и разослана по всей стране. Таким образом, члены Правительствующего Сената Российской империи узнали о причинах раздела из манифеста, адресованного жителям новых территорий, и, соответственно, должны были полагать, что Россия спасала своих единоверцев от тлетворного французского влияния. Остальные же подданные и вовсе пока оставались в неведении.

Объявление генералом Кречетниковым о присоединении Волыни и Подолии в 1793 г. Рисунок Р. Штейна по гравюре Шюблера

Наконец, еще через несколько месяцев, 2 сентября того же года при праздновании при дворе мира с Османской империей идея о разделах Польши как части процесса собирания русских земель вышла в публичное пространство. Генерал-прокурор А. Н. Самойлов произнес на праздновании обращенную к императрице и предназначенную для широкой публики пространную речь, в которой перечислялись ее многочисленные достижения и среди прочего говорилось:

«От сих пространных завоеваний обрати душевныя очи на десную страны: се Двина и Днепр текут в наших об-он-пол пределах: от Самогиции на долготу Днестра простерта наша граница. Страны нам единоплеменныя, отторгнутая сарматами, обрели свое избавление в веке Екатерины Вторыя: рукою и разумом Ея присоединены яко оторванные члены к телу России и составляют ныне пять наших провинций многолюдных и преизобильных».