Читать «Лермонтов и христианство» онлайн - страница 299

Вслушаемся в «Предсказание» поэта:

Настанет год, России чёрный год,Когда царей корона упадёт;Забудет чернь к ним прежнюю любовь,И пища многих будет смерть и кровь;Когда детей, когда невинных жёнНизвергнутый не пощадит закон;Когда чума от смрадных, мёртвых телНачнёт бродить среди печальных сел,Чтобы платком из хижин вызывать,И станет глад сей бедный край терзать;И зарево окрасит волны рек:В тот день явится мощный человек…[22]

1830

Но то – видение будущего. «Сейчас» же, лишь начав проходить земную жизнь, Лермонтов из «царства дивного» очутился в отнюдь не «призрачном лесу» (Данте), с его «лешими» в голубых мундирах и немигающими стеклянными глазами начальствующих над ними. Образно говоря, не слишком протяжённый «мост» жизни поэта, на котором ему не суждено было «построить дома», – с первых же шагов являл гримасы неразрешимых противоречий, мучавших сознание всех, отмеченных печатью не сего мира, будь то мятущийся гений Микеланджело, разрывавший своё сознание Гойя, тщетно искавший гармонию в мире Гёте или дивный Гельдердин, будто олицетворивший собой красоту души Лермонтова. Но русский поэт, наверное, более, нежели кто-либо из его предшественников, сумел углубиться в противоречия, имеющие начало в ветхом бытии (в преодолении которых не способен был выжить ни один человек), поскольку уровень, форма, глубина проблем и методы разрешения их были у Лермонтова во многом иными.

С отрочества ещё он видел свою миссию в борьбе с пронзавшим жизнь человека «мировым злом», а не с конкретными или случайными носителями его. И не потому только, что, постигнув людей, не заблуждался на их счёт, а потому, что глубоко ощущал невольность злых дел.