Читать «Однажды в полночь» онлайн - страница 104

Чтобы понять смысл сказанного ею, Прескотту потребовалось какое-то время. Затем выражение его лица неуловимо изменилось, голова слегка склонилась набок. Он внимательно разглядывал ее, оценивая, переоценивая.

– Никогда не думал, что вы играете в такие игры, Томми.

В его словах не было обвинения. Он сказал это задумчиво. Как будто неожиданно увидел ее в новом свете.

– Это не игра, – искренне ответила Томми. – А теперь вы позволите мне пройти?

Прескотт отступил в сторону, а она направилась к окну.

Во всем мире ей сегодня не хватит воздуха, чтобы освежить разум.

К вечеру заморосило.

Томми вставила ключ в замочную скважину, раздраженно повернула его и переступила порог своего дома, хлопнув дверью.

Все здание легко сотрясалось, как будто Резерфорд ходил наверху, чего быть не могло.

Томми так хотелось выпить чаю и развести огонь, что она едва не проглядела, как клочок бумаги вылетел из-под двери.

Подобрав его, Томми отнесла к себе. У нее не получилось быстро зажечь лампу, так как дрожали руки. Потом, когда в комнате стало светло, она рассмотрела бумажку.

На одной стороне ничего не было, кроме оставшейся половинки от рекламы «Клаус Либман и Ко.».

Шутка!

Томми перевернула бумажку, и вот оно! – короткое послание, нацарапанное углем.

Томми опустила его.

Руки опять задрожали – теперь уже совсем по другой причине. Закрыв глаза, Томми мысленно поблагодарила Бога.

А потом поднесла послание к губам и поцеловала.

Это послание дало ей повод написать свое собственное письмо.

В стопке приглашений Джонатану оказался запечатанный листок. Он заметил его. Молча оглядел. Взломал на нем печать и жадно проглотил текст.

Послание было коротким.

Джонатан опустил его, не в силах выговорить ни слова.

Дыхание перехватило.

Затем он поднял голову, огляделся и удивленно заморгал.

Разве это возможно? Солнце вдруг ослепительно засияло впервые на этой неделе. В чем причина того, что столовая окрасилась в яркие тона? И неужели… или это ему только кажется… он слышит пение? Ну конечно, это та самая песенка «Бе-бе, черная овечка», которая снова ожила у него в голове, как от приступа лихорадки.

И опять же вполне возможно, что это его сердце запело. У поэтов есть печальная манера приписывать сердцам вокальные способности. Джонатан был скептиком, но теперь уже не настолько скептичным, как прежде.

И дыхание… Дыхание стало приносить свежесть и доставлять удовольствие. Как будто он задышал впервые после долгого перерыва. Воздух пьянил!

«Я собираюсь предпринять кое-что опасное. Я обещалась предупредить Вас. Примете участие? Придете сегодня?

Ваш друг Т.»

– Чему ты улыбаешься, Джонатан?

Отец удивленно разглядывал сына.

Джонатан вздрогнул.

Он совсем забыл, что сидит с отцом за одним столом. Но даже тот факт, что они сидели вместе и дышали одним воздухом, не испортил ему настроения. Его отец, казалось, тоже выглядел намного свежее.

– Какой прекрасный день! – сказал наконец Джонатан.

Отец повернулся и, бросив взгляд на низкие облака за окном, слегка нахмурился.

Но когда повернулся назад к сыну, того уже след простыл.