Читать «Черная книга. Истории женщин Востока» онлайн - страница 100

Мне не нравилась эта злая женщина, которая постоянно насмехалась над моими любимыми игрушками, моей одеждой и распущенными волосами. Она считала, что мне нужно заплетать косички. Иногда она сама заплетала их, да так туго, что я потом весь день ходила с застывшим, удивленным лицом и раскосыми, как у эльфа, глазами, мучаясь от головной боли. Я боялась матери и плакала перед каждой нашей встречей. Мне говорили, что она любит меня, но такой любви мне было не надо: целый час криков и едких монологов, после которых я долго не могла прийти в себя. Ей приходилось нелегко, а наши отношения были воплощением всех проблем, какие только могут возникнуть между матерью и дочерью. Иногда она заговаривала со мной о своей жизни, и к завершению своего рассказа она всегда начинала плакать, а я еще сильнее пугалась. Мать показывала мне синяки – кто-то бил ее, оставляя следы на ее бледной коже. Следы швов напоминали мне детские каракули. От вида одних только шрамов у меня бывали ночные кошмары. Мой отец требовал, чтобы наши с матерью встречи проходили под надзором и чтобы со мной не разговаривали на неподходящие темы. Суд отклонил просьбу, и я каждую неделю со страхом ждала очередной встречи.

Однажды отец попросил мать провести со мной целый день, потому что днем у него была конференция, а вечером – торжественный ужин. Как только он ушел, мать поднялась к нему в комнату и открыла сейф, кодом для которого была дата моего дня рождения. Даже я, в свои пять лет, знала эту комбинацию. Я увидела как она вытащила паспорта, мой забрала, а папин сожгла в металлической мусорной корзине. Она сгребла в сумочку лежавшие в сейфе деньги, порылась в бумагах, нашла мою медицинскую карточку и тоже сунула ее в свою вместительную коричневую сумку. Это заняло всего несколько минут. Она позвонила кому-то по телефону, который стоял в спальне, схватила меня в охапку, торопливо вышла из дома и перешла дорогу, а там ее уже ждала машина. За рулем был дядя Адам. Когда машина тронулась, я испугалась и заплакала, умоляя дать мне поговорить с папой. Я все сильнее плакала от страха и просилась домой, пока мать не ущипнула меня за бедро, так, что я вскрикнула от боли.

– Мы должны были сидеть дома, – кричала я. – Няня Делфайн будет волноваться. Она заметит, что нас нет, и скажет папе. Я хочу домой!

– Сиди тихо и не вздумай шуметь, – сказала мать. Ее волосы были подстрижены аккуратным каре. На ней была шляпа: зима в тот год выдалась особенно морозной. Она поднесла длинный тонкий палец к губам и сказала:

– Шшш! Чтобы ни звука, пока не приедем.

В то утро она была особенно грубой, даже по ее меркам. Я хныкала от страха. По щекам у меня текли слезы. Я начала всхлипывать. Она дала мне пощечину, а дядя Адам рявкнул, что у меня на лице останутся следы побоев. Тогда она ударила меня по другой щеке, но уже без злобы: она хотела, чтобы обе мои щеки были одинакового пунцового оттенка, дабы не привлекать внимания.