Читать «Солнце на антресолях» онлайн - страница 200
Наталия Михайловна Терентьева
Я обошла больницу кругом, вычислила приблизительно на третьем этаже окна, которые могли быть маминой палатой, и позвонила маме, не очень надеясь, что она успела и смогла зарядить свой телефон. Но сам телефон и зарядка в сумке у нее были – я вчера все собрала.
– Сашенька!.. – ответила мне мама, и от звука ее голоса, слабого, но такого родного, растерянного и… счастливого, у меня мгновенно выступили слезы.
– Мам…
– Сашенька, ты в нос говоришь…
– Мам, я плачу!
– Плачешь? – испуганно переспросила мама.
– Да. Все хорошо. Прости, пожалуйста. Ты можешь подойти к окну? Ты встаешь? Я здесь, вот тут стою… Мне сказали, ты на третьем этаже…
– А… Да… Хорошо… сейчас… А как же ты… Ой… Да, сейчас…
Я на всякий случай смотрела сразу на несколько окон. И в крайнем увидела маленькую фигурку в светлом. Мама… Мама поправила очки… и увидела меня. Стала махать мне рукой, радостно, быстро, высоко не поднимая руку…
Господи, почему все так… О чем я плачу? Я бросила сумку на землю, запрыгала и, крепко держа телефон, замахала маме обеими руками, чтобы она увидела, что у меня все хорошо – ведь ее беспокоит именно это, я свою маму отлично знаю. Кажется, знаю…
– Сашенька… Ты прочла… там… в дневнике?
– Да, мама…
Мама тяжело задышала в трубку.
– Сашенька…
– Мам, все хорошо, поговорим дома…
– Ты… до конца дочитала?
– Почти. Да, до конца.
– Ты… простила меня? – еле слышно спросила мама.
– Мам!.. Я даже не буду говорить на эту тему. Мне нечего тебе прощать! Нечего, слышишь меня? Я рада, что ты родила меня. И все, больше не о чем говорить. Я завтра постараюсь тебя забрать. У тебя же верхней одежды нет, ты сама не уйдешь.
– А… – растерялась мама.
– Или сегодня, пока не знаю. Ты ложись…
Я несколько раз высоко-высоко попрыгала, чтобы мама видела, что все вообще хорошо – как я еще могла ее в этом убедить? И пошла домой, оглядываясь, потому что мама никак не отходила от окна.
Когда я подошла к дому, уже начало темнеть. Я не поверила своим глазам – у машины, так хорошо знакомой, чистой, сверкающей, прислоняясь к ней, с руками, сложенными на груди, стоял… мой дорогой папа.
– Привет! – как ни в чем не бывало поздоровалась я.
Папа никогда не приезжает в будний день.
– Привет, – тоже как ни в чем не бывало поздоровался папа.
Главное, чтобы сейчас на покачивающихся ногах не появился откуда-нибудь Мошкин. Что-то мне подсказывало, что он шел за мной до больницы и обратно. То и дело мелькал где-то знакомый ободранный серый мех темно-синего капюшона и высокая нелепая фигура моего отвергнутого друга. Или мне это только казалось в ранних сумерках…
– Как дела? – независимо спросил папа и расстегнул куртку. Модно же ходить раздетым, а папа – модный.
– Нормально, – пожала я плечами. – Застегнись.
– Ничего мне не расскажешь? – спросил папа, расстегнул еще и пиджак и расслабил галстук, рванув верхнюю пуговицу рубашки.
