Читать «Поверженный» онлайн - страница 5

— Я слышу, вы от всего сердца читаете Коран и молитесь о покойном.

— Что ж нам теперь остается делать — только это мы и можем! — ответил скромный мулла.

— Конечно, теперь мы только это и делаем, — сказал важный мулла и добавил тихим голосом: — Но хотел бы я знать: покойный, перед тем как отдать богу душу, обратился ли к нему, сказал ли хоть слово? Ведь он умер на руках у русских, в больнице Кагана…

— Как бы там ни было, но он погиб, защищая правоверных от пуль мстителей. У меня нет сомнений в том, что он стал шахидом.

— Шахидом считается тот, кто погиб во имя ислама, в борьбе за веру, а не тот, кто…

— Путь ислама — путь к правде. И кто падет жертвой в пути к правде, становится шахидом, в этом нет сомнений, домулло!

— Но, говоря о правде, какую правду вы имеете в виду? — спросил важный мулла.

Не успел скромный мулла рта раскрыть, как вошли с улицы Хайдаркул, Асо и Насим-джан, ведя под руки плачущего Мирака, который все твердил: «Дада-джан».

Мирак пошел во внутренний двор, а остальные сели на суфе. Скромный мулла прочел стих из Корана, все подняли руки и сказали «аминь». Тогда мулла, который знал Хайдаркула, обратился к нему:

— Господин Хайдаркул, на кладбище читали Коран или нет? Хайдаркул тотчас понял смысл его вопроса.

— Да, — отвечал он, — казий Сайд читал, как положено, Коран, и мы похоронили Сайда Пахлавана по всем мусульманским законам и правилам. Сайд Пахлаван был верным мусульманином.

— Говорят, что он скончался в больнице в Кагане… Кто-нибудь из его близких был с ним рядом, когда душа покидала его тело?

— Да, я был там, Козим-заде был, родные Сайда. А что, если мусульманин умрет в больнице, это разве не разрешается религией?

— Конечно, нет, — ответил скромный мулла. — Покойный был верным мусульманином, но лучше, конечно, если в последние минуты жизни рядом находятся свои люди.

Хайдаркул ничего не сказал на это и задумался. А скромный мулла кинул многозначительный взгляд на важного муллу. Тот, чувствуя, что камешки могут посыпаться на его голову, сидел тихо и помалкивал. Но внезапно в беседу вмешался Асо:

— Верующим он был или неверующим, теперь уж все равно — он ушел из жизни. Теперь от наших разговоров он не станет ни мусульманином, ни кафиром. А если бы я был на вашем месте, почтенный, я бы дал совет всему вашему сословию не пререкаться с революционным правительством. Убийством одного или двух большевиков враги не добьются своей цели. Напротив, они вызовут к себе лишь ненависть большинства.

— Вы верно говорите, сын мой Асо, — сказал скромный имам. — Но представители нашего сословия почти все богобоязненные люди, никто из них не выступит против правительства… День и ночь мы молимся за долголетие младобухарцев.