Читать «Роман со странностями» онлайн - страница 61

...Федоров внимательно перечитал все, что было написано агентом 2577, этим симпатичным и таким исполнительным и обстоятельным пар­нем. Работа шла замечательно.

Федоров дочитал отчет и внимательно поглядел на агента: этому многое можно простить, сын священнослужителя — отказался и от родного отца, и от своего меньшевистского окружения, верой и правдой помогает он новой жизни. А чего же хотят эти арестованные?

Федоров красным карандашом подчеркнул несколько фраз в отчете агента:

«Наиболее резко и часто Ермолаева говорила о коллективизации де­ревни, указывая, что насильственные методы довели страну до обнищания. В одной из бесед Ермолаева, в подтверждение своих антисоветских оце­нок, рассказывала мне о вымирании дальних деревень на Украине. По остальным вопросам советской действительности Ермолаева высказывала аналогичное мнение».

Федоров перечитал редкое для него слово «аналогичное», но уточнять его значение у агента не стал.

«В частности, она выступала против судебных процессов над вредите­лями и контрреволюционерами, указывая, что в этих процессах много раз­дутого».

Он прошелся по кабинету, чтобы чуточку успокоить себя, бросил взгляд на агента.

— Ты прав, — сказал Федоров. — Эти негодяи считают, что в нашей борьбе с контрреволюцией многое преувеличено, но теперь, когда убит Сер­гей Мироныч, им такое сказать сложнее. Одна банда, ты верно пишешь.

Он вернулся к столу и чуть передвинул лампу в сторону парня. При свете искренности прибавлялось. И внешне 2577 был красив, Высокий, с хорошим цветом лица, черными большими глазами. Как он отличается от тех, кого все эти дни водили сюда на допрос. Бесспорно, такой заслужи­вает одобрения. А раз заслуживает, то и будет его иметь.

Федоров отодвинул стул. По сути органам вполне достаточно написан­ного, чтобы надолго посадить всю эту антисоветскую дрянь.

Он стал дочитывать текст.

«Ермолаева считала, что всякая попытка включить советскую действи­тельность в искусство приводит к его гибели, так как при этом будет выпячиваться предметно-сюжетная сторона и утеряется культура живопи­си. Свои антисоветские настроения Ермолаева выразила в серии контрре­волюционных рисунков-иллюстраций к «Рейнеке-Лису», где она дала обоб­щенную отрицательную оценку окружающему».

Он отодвинул лист от себя и спросил:

— Кто такой Рей-не-ке-лис?

Агент поднялся. Федоров ценил уважение, хотя никогда не требовал, чтобы единомышленники говорили с ним стоя.

— Да не вскакивай, — добродушно сказал он. — Объясни, что Ермо­лаева навыдумывала, кто этот Рей-не-ке, белогвардеец?

Агент так и не сел. Разговаривать, когда на тебя светит лампа, не так-то просто. А отворачиваться — значит выказать неуважение к следо­вателю.

— Рейнеке-Лис — главный герой поэмы Гете.

— Но Гете жил давно, как же она могла через Гете?

— Могла, хорошо могла, — заволновался агент. — Я хочу сказать, что поэма Гете дает возможность... намекнуть на современность, на сегодняш­ний день. И то, что давно происходило, выглядит как сейчас, это сильнее и даже больнее для строя.