Читать «До встречи не в этом мире» онлайн - страница 3

«Не доверяйте секретов снам…»

Не доверяйте секретов снам:что для науки сон…И, плавая по коротким волнам,не поднимайте звон.Не открывайте друзьям своейтайны, что Вы – поэт.И даже в дни, когда все о-кей,на ночь гасите свет.Не забывайте шагов в траведля посторонних глаз,и прячьте записи в головев неторопливый час.Не забывайте, куда ведетзлая дорожка рифм,чтобы, когда «светлый день» придет,встретить его живым.

«Где, как дворец на тракте, страждущим и усталым…»

Где, как дворец на тракте, страждущим и усталымвырос морской поселок, словно в пути мираж,как по клыкам драконов, скал золотым оскаломогненною лавиной мчалась заря на пляж.Медленно застывая камнем на перстне Бога,преображалось солнце в матовый сердолик,и представлялась слабым ласковою дорогав каждый непостижимый, то ли на краткий миг.В небе ль, раскинув веер, им улыбалась туча,время ль кадило лето к новому утру дня —каждый себя бродяга там ощущал везучим,с нежностью глядя в море, словно в зрачок коня.А по ночам звенели там голоса в тумане,в вечности рассыпаясь, словно снежки в снегу,будто болтали кегли в дремлющем кегельбане,смутно белея на темном, призрачном берегу.

«Когда душа заполнена блевотой…»

Когда душа заполнена блевотойи втиснута в московскую шинель,как голубой треножник с позолотой,передо мной всплывает Коктебель.Вновь, словно ветерок меня ласкает,горячим солнцем волосы пыля,в краю, где раскаленными соскамиприльнула к небу голая земля.Где, до краев насытив фосфор линий,уходит солнце, прячась в валуны,где в бухте море гусеницей синейскользит на берег по руке луны.И, очарован образом минутным,покуда боль терзает мой висок,я так слова ловлю в потоке мутном,как будто мою золотой песок.

«О, как прекрасны глаза полуночных вестниц!..»

Юнне Мориц

О, как прекрасны глаза полуночных вестниц!А хлеб насущный, конечно, иное дело.Не возражаешь – проедешь в метро, и месяцтошнит ублюдками каждую клетку тела.Ах, дорогая, любимая Юнна Мориц!Как жаль, что раю немыслимо жить без ада,и нет на свете профессии «стихотворец»,а есть и днем одеваться во что-то надо.Сидишь и нижешь устало слова на строчки.И на душе опозоренно и отвратно.Не усидишь в однокомнатной «одиночке»,а выйдешь в город – брезгливость влечет обратно.О, моя леди, мой метр, мой кумир, мой ангел!Зачем Вы мне не сказали, что я бездарен?Теперь бы я не высасывал кровь из ранки,а застрелился и жил бы себе, как барин.Во всем генезис, и у отвращенья тожесвое развитие, как у тритона в луже,а жить и, как змее, вылезать из кожи,не получается – видно, она поуже.Что я пишу здесь – для Вас, вероятно, страннои раздражает, как некое коромысло,когда к началу еще возвращаться рано,а подбираться к концу не имеет смысла.

«И снова, Господи, один…»

И снова, Господи, одинза всех усталых,всех шизофреников и ин —теллектуалов,которым Дьявол запустилпод сердце коготь —молюсь о том, чтоб ты простилнам гнев и похоть.Чтобы, касаясь нас перстом,не помнил, Боже,как мы трезвонили о том,чей грош дороже,и как мы тратили слова,как за рулеткой,и как тянулись к ним сперва,как за монеткой.И вот теперь мы, не спеша,чеканим строчку,лишь, когда светится душасквозь оболочку,и я покаялся в грехах,не без сомнений,надеясь вымолить в стихахлимит прощений.Прости нас, Господи, ты ждална всех дорогахвсех, чей возвышенный хоралувяз в пороках,кто, словно уличный уродс зеленой рванью,кому-то дарит кислород,а дышит дрянью.