Читать «Любовь и небо» онлайн - страница 97

Сулима прибрал обороты турбины, изменил траекторию полёта, и мы понеслись параллельно подстилаемой поверхности, с каждой секундой теряя скорость.

– Подбирай ручку… так… ещё, – подсказывал он по мере приближения к железке. – Вот так, – с удовлетворением проговорил учитель, когда из-под шасси раздался жёсткий металлический перезвон плит.

– Не опускай нос самолёта, он сам это сделает. И не передирай ручку…

– Ну что, мои дорогие, – подытожил нашу работу Сулима на разборе полётов, – будем считать, что все летали неплохо. Однако у каждого проявляется типичная ошибка – нет должного распределения внимания. Отсюда – дефицит времени. Так что делайте выводы…

Полёты начали проводить каждый день. Не знаю, по каким соображениям, но начальству требовалось во что бы то ни стало добиться, чтобы наш поток начал летать самостоятельно зимой. И хотя март месяц по календарю относится к началу весны, на Алтае ей пока и не пахло. Снег надёжно покрывал промёрзшую до костей землю, и робкие попытки солнца с ним справиться успеха не имели.

Я настолько увлёкся полётами, что совершенно забыл о плотских развлечениях. С Зоей мы виделись только в столовой во время приёма пищи. Ко всему прочему, плотный распорядок дня и бдительность отцов – командиров исключали возможность самовольных отлучек. Нет, при желании смотаться куда – либо на пару часов не составляло труда, курсант – животное смышлёное и умеет адаптироваться к любым условиям, но не хотелось рисковать. В противном случае любого нарушителя ожидала жестокая кара, вплоть до отстранения от полётов.

Да и должность обязывала: меня назначили старшиной экипажа. В связи с этим я надеялся, что мне присвоят сержантское звание, как и всем. Очень уж хотелось показаться Светке с лычками на погонах. Но по каким – то причинам из всех старшин в полку я был единственным рядовым. Втайне я обижался, но у меня хватило ума, чтобы не высказывать своего недовольства вслух.

Наш экипаж волею судьбы состоял из пяти человек. Двое из них были моими земляками. Вечно чем – то напуганный и со всем согласный Вовка Забегаев, и Женя Девин из Копейска – спокойный, обстоятельный и не по возрасту рассудительный малыш. Гена Чирков, выходец из потомственных сибиряков, уроженец города Новосибирска, относился к числу мечтателей и фантазёров. Он страдал коньюктивитом, и его огромные зелёные глаза вечно слезились и воспалялись, особенно при резкой смене температур. Его любили за простоту, сердечную отзывчивость и верность слову.

Что касается Варнавского, то этот был зациклен на строительстве и запуске миниракет, одна из которых в прошлом году взлетела в высоту метров на сто. Он постоянно что – то пилил, строгал, полировал и клеил и первым выточил из плексигласа модель нашего самолёта.

Сломанные часы весь полк чинил у Варнавского.

На двадцать первом вывозным полётом Сулима, пряча довольную улыбку, сказал: