Читать «Том 11. Из Багдада в Стамбул. На Тихом океане: рассказы» онлайн - страница 22
Карл Май
Такое предложение таило в себе большую опасность. Я не поворачивался пока в сторону моих спутников, чтобы не терять из виду противника, но мне все же пришлось обернуться, и я заметил их на расстоянии двух тысяч шагов от нас. Должны ли они отказываться от такого преимущества? Мне нужно было проявлять осторожность.
— Ты заблуждаешься, — возразил я, — нас не будет поровну.
— Почему же? Вас пятеро и нас тоже.
— Посмотри, какое преимущество у моих братьев, и подумай, чего они лишатся, если подъедут сюда, а вы не предложите им мира!
Он сделал пренебрежительный жест рукой.
— Не бойся, гяур! Мы беббе, а не беджат. Мы снова представим вам то же преимущество.
При других обстоятельствах за своего «гяура» он бы ответил; сейчас же я посчитал за самое умное не заметить этот выпад. Я лишь сказал:
— Я доверяю тебе. Твои четверо будут вооружены?
— Как пожелаешь.
— Вы можете оставаться при оружии, и мы оба заберем с собой наше.
Он молча кивнул и вернулся. Я заткнул кинжалы и револьвер за пояс и сел на лошадь. Потом я махнул рукой своим спутникам. Воздух был столь чист и прозрачен, что они видели на большом расстоянии любое мое движение. Они подъехали. Скоро мы уже стояли в ряд напротив пятерых беббе.
— Где другой франк? — спросил их предводитель.
Я указал на Линдсея.
— Вот он.
Суровые лики курдов скривились от ухмылок, и говоривший произнес:
— Я уверен, что он франк и христианин, потому что у него нос как у свиньи, который называют хоботом.
Этого я уже не мог стерпеть.
— Такой тип носа я видел в Алеппо и Диярбакыре у многих верующих, — ответил я.
Он шагнул вперед.
— Молчи, гяур!
Я тоже двинул лошадь на шаг.
— Послушай, человек, ты говорил мне, что умеешь читать. Может, ты и Коран читал?
— А в чем дело?
— А то, что ты, мусульманин, должен знать, что повелевал Мухаммед! Разве он не говорил, что того, кто почитает врага, уважают мужественные, а того, кто врага позорит, любят трусы? Ты перенял свое учение у Пророка и думаешь, что все делаешь правильно; а мы переняли наше учение у Исы бен Мариам — у Иисуса Христа — и думаем, что оно главное; мы оба имеем право называть друг друга гяурами. Ты сделал это, я — нет, потому что это некрасиво — унижать другого. Кто обсыпает пылью своего спутника, тот сам непременно запачкается. Запомни это, беббе!
Несколько мгновений он стоял, пораженный моим красноречием, а потом вдруг с гневом выхватил из-за пояса кинжал.
— Человек, ты вздумал учить меня? Ты, христианин, проклятый Аллахом и Пророком! Я сейчас порежу тебя на куски, как тряпку. Я был готов отпустить вас на свободу с миром, теперь я приказываю вам — убирайтесь отсюда, нечистые, пусть вас заберет шайтан в джехенну!
Я видел, что все это произносилось от чистого сердца, но видел я и то, что глаза обоих хаддединов и Халефа остановились на мне в гневном ожидании. Англичанин тоже смотрел на меня строго и внимательно, чтобы сразу соотнести свои действия с моими. Поскольку он ничего не понял из разговора, я вынужден был ему бросить:
— Сэр, если я выстрелю, стреляйте тоже, и сразу по коням!