Читать «Терапия пустого усилия. Когнитивно-ориентированный подход к быстрому облегчению душевной боли» онлайн - страница 160

Мир для буддиста – это безличный процесс. «Я» существует во взаимозависимости со всем, что есть «вокруг» и «внутри» него. И не существует само по себе, отдельно от всех вещей и явлений. Точно также существует, например, автомобиль. Автомобиль – просто слово, ярлык, который мы накладываем на определенную совокупность частей: деталей, колес, двигателя, кузова и т.д. Реально–конкретно существуют только эти части – их мы можем потрогать. Но потрогать сам автомобиль (не трогая при этом какую-то одну из частей) мы не можем. «Автомобиль» – это просто ментальное обозначение. Точно также и «Я» – это всего лишь обозначение, ярлык для совокупности тела, восприятия, мышления, чувств и сознания. Разумеется, ярлык не может влиять на что-нибудь, не может чем-нибудь управлять. О каком волевом самоконтроле может идти речь у такой иллюзорной сущности? Тем более, что то, чем пытается управлять такое «Я», например, мысли и чувства, тоже сами по себе не существуют. Они такие же составные, также состоят из элементов и зависят от того, что находится вне их. (Также, как и детали автомобиля состоят из чего-то и связаны с чем-то.) Таким образом, самоконтроль, то есть влияние «Я» на мысли и чувства – это влияние одной иллюзорно существующей сущности на другие также иллюзорно существующие сущности. К тому же буддистская доктрина не предполагает внешнего объективного мира как отдельного от внутреннего субъективного переживания. Кто и от чего тогда может быть свободен или несвободен? В буддистской литературе вообще трудно найти обсуждение темы свободного выбора. В буддизме идея свободного выбора не отрицается и не принимается, она просто не может вообще подниматься, как заведомо абсурдная. Вернее, она возникает только в омраченном уме, как одно из проявлений сансары, мира, пропитанного страданием. Существует как атрибут иллюзорного самосущего «Я», идею которого следует разрушить, чтобы от страданий освободиться. Пустые усилия здесь оказывается разновидностью того, что называется «тришна» (цепляние, хватание, привязанность), непосредственной причины страдания, порожденной неведеньем.

(Собственно, буддистская медитация випассана, от которой происходят приемы mindfulness, это наблюдение того, что происходит во внутреннем и внешнем мире без попыток как-то контролировать происходящее, восприятие всего «так как есть». Это есть, кроме всего прочего, упражнение в восприятии без пустых усилий.)

Нет ничего удивительного в том, что древние мировые религии так или иначе затрагивают этот вопрос. Страдание, связанное с пустыми усилиями, с неизбежными и заводящими в тупик попытками изменять себя прямыми усилиями воли – это львиная доля человеческого страдания вообще. Поэтому, в любой серьезной, работоспособной мировоззренческой модели, модели описания человеческого существования, в системе, объединяющей людей и являющейся для них руководством к поведению, регламентирующей те или иные поступки и отношения, тем более в системе, определяющей внутреннее развитие, самосовершенствование и предполагающей возможность глубокой внутренней трансформации – возникновение пустых усилий должно как-то объясняться. Если не прямо, то косвенно, этот вопрос должен здесь как-то обсуждаться. Просто потому, что пустые усилия ведут к страданию, а их отсутствие имеет непосредственное отношение к переживанию «душевного мира», «покоя», «блаженства» и «бесстрастия». И мы видим, что попытки управлять собой прямым волевым усилием рассматриваются здесь как бессмысленные и являются следствием греха или неведения, то есть в общем, предстают в качестве последствий глобального недоразумения, следствием искажения реальной природы бытия.