Читать «Девичье поле» онлайн - страница 85

— Мы не имеем нравственного права жить так в городах, как мы живём. Наш долг велит нам спуститься к тёмному народу и быть очагами культуры, оазисами в пустыне невежества. Мы должны поднимать народ до себя, не опускаясь никогда до его темноты, до его привычек, до его уклада жизни, до его приёмов труда. Мы должны показать ему, что мы можем жить без него, но не так, как он. Своим примером мы должны научить его жить без нас, собственными силами, но жить культурно, по-нашему.

И он говорил об эндосмосе и экзосмосе, который должен совершиться от общения интеллигенции с тёмными массами.

Это было ещё задолго до того, когда идеи трудовой и продовольственной нормы землевладения стали, как это сделалось теперь, достоянием всякого грамотного человека, — когда толстовское хождение за сохой уже начало казаться не идеей, а простым чудачеством сытого и обеспеченного человека. Отец купил эту маленькую усадьбу с тем, чтобы возделывать её немногие десятины собственными руками, работая здесь, как работали некогда американские фермеры.

У него не было сыновей, но он говорил:

— У нашего народа женское равноправие в работе осуществлено давно. Неся ему свою культуру, мы это право женщины на труд можем заимствовать у него.

И он приучал дочерей работать в доме, в саду, в огороде, на скотном дворе, на птичнике.

Всем это сначала очень нравилось, всех занимало, было весело. Но… не у всех было призвание к такой жизни. Должно быть вековая наследственность культурных предков сказалась, и, уже при отце, двух сестёр потянуло в город. Пусть там каторжная жизнь, но они привыкли, как морская рыба к воде горько-солёной; стоячий, тинистый пруд — их гибель. Пусть там, в море, их может проглотить акула, — может, может быть! — но здесь, в пруду — гибель неминучая. И Надя, и Оля скоро ушли — хоть в чужие люди, да в город. За ними Наташа. Отец ещё сам заметил у неё талант и сам направил её на её теперешний путь.

Одна Лина не рвалась в город. Сосредоточенная, умевшая находить счастье в самой себе, любящая своих, она с любовью отдалась трудовой жизни, как эта жизнь сложилась в Девичьем поле.

Умер отец. Умер, простудившись на работе за копанием гряд. Наследство осталось небольшое.

Отец, умирая, уже ничего не «наказывал» семье. Сам как будто немного разочаровавшись в своей попытке сделать себя и своих детей пионерами, интеллигентными крестьянами-фермерами, он, видимо, решил предоставить семье устроить свою жизнь после его смерти так, как это подскажет им сама жизнь.

Жизнь подсказала остаться в Девичьем поле. Здесь они могли сводить концы с концами, в городе же, если б продали усадьбу, рисковали прожить постепенно все и к старости остаться ни с чем. У бабушки Ирины Николаевны были свои небольшие средства; одна — она могла бы жить на свою ренту и в Петербурге; но у неё уже не было других интересов, кроме внучек, и она первая охотно присоединилась к предложению Александры Петровны не покидать Девичьего поля.