Читать «Девичье поле» онлайн - страница 75

— Отсутствие таланта, — просто ответила Лина.

Соковнин, с тем же безотчётным желанием быть приятным, стал возражать, стараясь доказать, что у каждого найдутся какие-нибудь художественные таланты и что мы только не ищем их в себе, и, даже заметив, не всегда имеем возможность развивать свой талант, а иногда и при возможности, просто желания не имеем.

— Да и не нужно это, — сказал он как неопровержимую истину, неожиданно противореча самому себе.

Лина с улыбкой сомнения горячо возразила:

— Как — добровольно отказаться от развития таланта, раз он у вас есть? С какой стати? Почему?

Соковнин очень убеждённо отвечал:

— Потому, что не всем свойственно дышать той атмосферой, которой вы сейчас готовы были позавидовать и в которой только и расцветают полным цветом истинные таланты.

— Позвольте! Почему? — продолжала спрашивать его Лина.

— Потому что это атмосфера горных вершин. Не всякие лёгкие, не всякое сердце выносят её. Как не всякие выносят и давление внизу у берегов житейского моря. Большинство ищет более умеренных высот.

Начался один из тех отвлечённых споров, какие Соковнин вёл обыкновенно с Наташей; только теперь это ему было гораздо труднее. Тогда, в своей самоуверенности, он не боялся ненужными противоречиями вызвать дурное настроение у противника, лишь бы последнее слово всегда оставалось за ним; теперь приходилось быть осторожнее; с Линой надо было сразу установить такую общность взглядов на жизнь, которая завоевала бы ему её сердце. К этому присоединился и тот разлад в собственном мировоззрении, который он испытывал со времени своей неудачи у Наташи. С тех пор он свои, так часто парадоксальные суждения, высказывал уже вообще менее уверенным тоном. Но и теперь сводил все к тому, что лично он предпочитает, не трудясь над трудными задачами искусства, пользоваться тем, что в этой области создают другие, и расплачиваться за это более лёгким трудом.

— Вы, когда говорите об искусстве, всегда стоите на капиталистической точке зрения, — возражал ему Фадеев. — Всегда предполагаете, что предметы искусства, доставляющие наслаждение, можно купить, и поэтому выделяете художников в особый класс. А теперь уж приписываете этому классу даже и особые условия существования и физического, и духовного. Если это и так, то все это выработалось капиталистическим строем.

Соковнин посмотрел на него и с маленьким злорадством подумал:

«Ах, милый Федор Михайлович, как ты складно говоришь, когда ты по начитанному!»

И ироническим тоном спросил:

— А как будет в вашем? Каждому отмерят порцию казённого искусства для наслаждения во благовремении?

Фадеев с добродушной улыбкой ответил:

— Нет, отмеривать будут только порции необходимых средств к существованию, а заботиться об эстетическом наслаждении искусствами предоставят каждому по мере его собственных талантов. Когда не будет денег на покупку предметов искусства, этими предметами будут пользоваться те, кто их будет сам создавать для себя. Как это и было в патриархальном быту у народов, не имевших денег. Представьте, как это будет хорошо! Сумею я написать для себя картину, она у меня и будет. А напишу ещё одну, могу подарить её кому-нибудь. Вот тогда все, у кого есть хоть маленький художественный талант, и будут развивать его. Возможность для этого и досуг будут у всех равные. А выдающиеся таланты будут привлечены к общественным учреждениям.