Читать «Дом, который построил...» онлайн - страница 56

Приходит он с работы, берет в руки газету, садится в свое любимое кресло и слушает, как она ему все пережитое за день рассказывает. Это были самые ее любимые моменты. По сути, ей вообще все в их отношениях нравилось, кроме, разве что, постельных дел, неизменно вызывавших в ней брезгливое отвращение. Она себя ничем не выдавала, отдаваясь мужу с улыбчивой готовностью и монотонными стонами, а про себя считая количество его ерзаний взад-вперед и с облегчением принимая судорожный конец. Но постепенно муж и сам как-то поостыл, все чаще ограничиваясь ласковым поцелуем на ночь, и их брак, на ее взгляд, стал совсем безупречным.

Вот, она накрывает на стол, уже все приготовленное, красивое, в хрустале, с мельхиоровыми приборами, с крахмальными салфетками, и говорит, говорит, говорит… А он слушает… И что сегодня сгущенку в соседнем гастрономе выбросили, и ей дали по блату три банки, а зеленый горошек будет в пятницу. Она возьмет пять банок, а Лидке из бакалеи даст взамен дефицитные колготки. И что у них в магазине новый завоз был, но пока еще не знает, что там есть, сначала ведь только для своих, хотя завмаг намекнула, что теперь и она, даром, что перешла на полставки, будет среди первых, не зря же они родственники, так что готовь, отец, кошелек, надо будет для всех обновки купить.

– Приготовим, не волнуйся, кошечка, не голытьба какая-то, купим, что скажешь.

– Ой, а вдруг джинсы завезли? Американские? – мама Толика мечтательно сложила руки на груди. – Как думаешь, мне пойдут джинсы? Я не старая уже для них? – она кокетливо покрутила боком перед мужем.

– Не старая, – хохотнул муж, хлопнув ее пониже спины и слегка погладив приятные выпуклости. Покончив с интимной близостью, они, тем не менее, как бы ради приличия поддерживали внешнюю видимость сексуальных заигрываний. – Будут у тебя и джинсы, если захочешь. Будешь у меня самая модная в округе.

– Только буду? А сейчас я разве еще не самая модная? – наигранно надула она губки, ожидая заслуженного комплимента.

С мужем они могли обсудить, где было лучше, в Хосте или в Пицунде, в Сочи или Гаграх, и куда поехать этим летом; что кому купить к ближайшим праздникам или ко дню рождения Полезного Большого Человека. С мужем и дочерью она чувствовала себя нужной, интересной, востребованной.

А с сыном? С сыном так не поговоришь. «Ты есть будешь?» Или – «уроки сделал?» «Учитель приходил?» «Лекарство свое пил?» Вот и все вопросы. Ни магазинов, ни парикмахерских, ни модных журналов, ни курортов… ничего интересного. Спроси ее, она вообще не знала, что его на самом деле интересовало и о чем он думает. Сидит себе в комнате и молчит по большей части. Спросишь – ответит. Вежливо, с улыбкой. А сам ничего не расскажет, и у нее не спросит. Как бирюк какой…

Хотя наказание было не по делам суровым, мальчик Толик плакал в тот раз больше не от физической боли, к которой давно притерпелся, а от обиды и жалости к себе. И он плакал тайком потом еще несколько дней, затаив в душе до времени зло.