Читать «Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков» онлайн - страница 259

Для самого Трубецкого эти выкладки были связаны с вполне прагматическим вопросом: справится ли российская интеллигенция с задачей культурного переворота, эмансипирующего ее от влияния Европы. «Самое худшее, что может произойти, это – преждевременное восстание низов романо-германского мира, связанное с перемещением мировой оси в Берлин, вообще на Запад; после этого переворот в сознании, скорее всего не произойдет, а если и произойдет, то будет уже поздно. Но, возможно, конечно, что романо-германские низы ничего не предпримут, и тогда Россия, предоставленная на долгое время самой себе и азиатской ориентации, либо принудит своих вождей произвести переворот, либо стихийно заменит их другими, к этому перевороту более способными. Что будет – сказать трудно: боюсь, что самое худшее» (письмо P.O. Якобсону от 7 марта 1921 г.) Итак, именно в начале 20-х, возможно, сложившиеся уже давно воззрения Трубецкого обретают геостратегическую подоплеку: цивилизационный выбор России определяется как развилка между двумя геополитическими сценариями. Либо свершится самое худшее – большевики вносят свой проект в Европу и поднимают на борьбу за него «низы» романо-германского мира (т. е. фаза С доходит до логического конца). После победы революции на Западе центр «социалистического содружества народов переходит в Европу», а Россия добровольно выступает экономическим резервуаром «другой Европы» – т. е. идет на самоколонизацию. Либо этот сценарий срывается, и отброшенная на восток Россия оказывается передоверена самой себе и азиатской ориентации. Как и некогда у Тютчева, проблема самопознания решается в борьбе с Европой, но в борьбе не за переустройство Европы (таковая борьба самосознание лишь затемняет и осложняет), а за дистанцирование от Запада.