Читать «О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения» онлайн - страница 80

Здесь прекращаются собственно Несторовы известия о Вятичах.

Статья третья

В продолжении длиннаго порядка годов летописцы хранят глубокое молчание об этом народе. Мы имеем, однакож, литературные памятники, в которых хотя мимоходом упоминается о Вятичах и которые подают повод ко многим историческим выводам: они то несколько и вознаграждают безмолвие летописей. Мы говорим о Духовной или Поучении Владимира Мономаха, писаннаго не ранее 1117 года и напечатаннаго особенною книгою в 1793 году. Там сказано: (стр. 35) «А в Вятичи ходихом по две зимы на Ходату и на сына его». Значит, что Мономах ходил два года сряду в страну Вятичей; во второй раз ходил, без сомнения, усмирить непокорных мятежников, находившихся тогда под предводительством вождя их Ходаты; ибо прежде Мономах разсказывает о своих походах и, воинских подвигах. Из этого видно, что область вятичей изстари была наследственною областию великокняжескою, а не поместных князей, потому что Ярослав завещал их сыну своему Изяславу, после котораго наследовал не сын Изяслава, а дядя его Всеволод, отец Владимира Мономаха.

Народ находившиеся в совершенно диком состоянии XII веке обитавший в дремучих лесах, народ, который с незапамятных времен зависел прежде от Казарских, впоследствии от Русских великих князей, народ, котораго неоднократные бунты доказывали и защищение своей независимости и слабость его воинственных сил, наконец, народ, который не ознаменовал своего существования никакими политическим явлениями, упрочивающими за ним историческое имя кроме незавиднаго имени «лесных Вятичей», история такого народа с первого взгляда – маловажна: но так-как она в связи с Историею древней Руси, то интересы ея вытекают из этой сокровищницы прошедшаго.

Бляшка на ремень с солнечными знаками.

Не место здесь говорить ни о начале вековой вражды Ольговичей с потомками Мономаха, ни следить за ее развитием. Не место здесь говорить о причине этой вражды, вспыхнувшей между владетельными князьями и Святославом Ольговичем с редким самоотвержением и благородством всем жертвовавшего за жалкого Игоря. Узнав, что союзники, взявши Путивль, собираются осадить Новгород– Северский, где он тогда находился, Святослав объявил о том друзьям и приближенным своим, предостерегая их заботиться о себе. Они же рекоша: Княже! нестряпая, зде ти ни о чем быта, нетут ни жита, ни что поиди в лесную землю, и оттуде ти ся близ слати к отцу своему Гюргевы (21)». И вот знаменитый изгнанник удалился, взяв с собою жену свою, детей, невестку и несколько дружины, ему преданной. Всегда мятежные и малодушные Новгородцы уведомили союзников о том, что сын Олегов оставил их и пошел к Карачеву. Один из союзников, Изяслав Давидович, вызвался преследовать Святослава и, в сопровождении многочисленной дружины, отправился за ним к Карачеву. Здесь не место также рассказывать в каких отчаянных обстоятельствах находился князь. Новгород– Северский, предвидев грозящую ему опасность, которую не мог ни чем отвратить. С мужеством и храбростью защищал он себя, свое семейство и свои права от неприятеля, несравненно его сильнейшего. Разбив на голову Изяслава, хвалившегося, во что бы то ни стало ((21.) Полное собр. Рус. лет. т. II. стр. 27 Рус. летоп. с Воскр. списка т. I. стр. 286.) взять его в плен и ослепить ((22) Никоновс. лет. под 1147 годом.), опустошив Карачев, Святослав остановился и в Козельске, но уведомленный о намерении Давыдовичей преследовать его, сын Олегов наконец покорился необходимости и пошел «за лес в Вятичи». Однакож в Дедославле он оставался не долго: злобные родственники его, князья Черниговские, шли за ним по пятам, как говорится.